«Стрaсти Андрея»

повесть.

автор Бeлкин Евгений.

иллюстрации автора.

по мотивам альбома Андрея Гoлубева

Примечание: В редакции для сайта имеются активные ссылки, непосредственно на песни альбома «Красные Глаза»; ссылки на песни других авторов (данные треки только для ознакомления и копировать их запрещено); а также ссылки на рисунки (выделено курсивом) .

Андрей очень не любил верующих. Не знаю, может быть, он как-то особенно пах, или испускал особые флюиды, но они - верующие, как мотыльки на лампу, буквально, летели на него. Они поджидали его везде, на улице, в помещениях. И только дома он чувствовал себя, какое то время, в безопасности.

Верующие молча ходили за ним и тянули к нему руки. Сначала Андрея это забавляло, но когда количество верующих из нескольких человек превратилось в небольшую «демонстрацию», стало уже не до смеха. В их руках, как ему показалось, стали появляться транспаранты «Покайся!»; «Андрюша, покайся!». И не смотря на то, что они пока всё ещё молча ходили за ним, их тянущиеся руки и молчаливые призывы «Покайся!», очень сильно напрягали!

Верующие не угрожали, не кричали, они просто молча преследовали Андрея. «Что им надо? – думал он, - может быть, они хотят, чтобы я тоже стал верующим, и тоже вместе с ними ходил, и тянул руки?…»

Он не раз пытался с ними заговорить, и выяснить, что же они от него хотят. Но верующие молчали. И чем больше он обращал на них внимание, тем больше их становилось. Иногда, когда он крыл их матом и посылал далеко…, в это время, он заметил, они появлялись, словно из воздуха, и заполняли собой всё окружающее пространство.

«Ага - подумал Андрей, - как только я о них думаю, так они сразу и появляются, а как только начинаю с ними говорить, они начинают увеличиваться, и расти, как тесто на дрожжах. Лучше уж молчать!»

Подумать то он подумал, но палку, на всякий случай всё-таки стал с собой брать. Такую здоровую, сучковатую палку, которой обычно в деревнях собак гоняют. А что бы его не узнавали, стал одеваться в холщовый балахон – рубище, отпустил усы и бороду. Он ходил с этой палкой как с посохом, словно патриарх, и его, действительно, никто не узнавал… Кроме верующих! Они это восприняли с большим энтузиазмом, и всячески пытались подбадривать своего лидера. Вы спросите: почему лидера? Да потому, что он стал для них тем, за кем ходят, а ходят, как известно, за лидером! Вот так вот Андрей и сам стал верующим. Верующим в то, что его преследуют верующие. И даже не просто верующим, а лидером верующих.

Со стороны было необычно наблюдать за странным бородачом в непонятной одежде. Особенно когда он махал палкой, пытаясь кого-то отогнать. При этом он выкрикивал: то о религиозном фанатизме, то о зависимости, то о какой то траве… Про траву «старец» особенно любил говорить. Он даже иногда пел о ней.

Вот так, идёт по улице, отмахивается от кого-то палкой – посохом, и поёт: « И снится нам не рокот космодрома. Не эта, ледяная, тишина . А снится нам трава, трава у дома…особая, особая трава…»

Андрей пытался от них скрыться. Принимал самые разные образы. Иногда переодевался в панка, иногда в рокера, иногда пытался быть просто обычным гражданином. Он примеривал на себя самые разные социальные роли. То был сыном , то отцом; то пассажиром , то водителем; подчинённым и начальником ; продавцом и покупателем,…становился то ангелом, то дьяволом, но ничто не помогало, верующие всегда видели его, и шли за ним стройными и не стройными колоннами. Он их ни как не мог понять, а не понимая, уже стал ненавидеть. Он стал раздражаться.

Песни про «особую траву» уже не успокаивали. И хоть была выбрана жизнь…жизнь только «на траве», этого было уже мало. Табачь, не табачь, но если верующие начинают уже дома вокруг тебя хороводы водить и летать…, если они кружатся, а от их кружения, голова кружится у тебя, а скрыться не представляется ну просто ни какой возможности, то тут уж просто грех, удержаться, и не принять водки. Ну а где водка, там начинаются чудеса!

…Дверь со скрежетом открылась, зашумел ветер и на пороге показался какой-то двухголовый мужик. Точнее не мужик, а два мужика. Один сидел на плечах другого, а другой держал за коленки первого. Они были одеты то ли во фраки, то ли в пальто, и в кроликовых шапках ушанках.

Тот, который стоял и держал своими руками коленки второго, был со здоровенными усами и маленькой бородой, и как-то подозрительно походил на Владимира Владимировича; а тот, который сидел на плечах первого, был с небольшими усами, но с огромной бородой, и очень походил на Дмитрия Анатольевича.

«Подозрительно - подумал Андрей, и кого же они мне напоминают, ну уж очень на кого-то похожи! Неужели опять верующие, бль!? Не похоже! Уж больно они радостно улыбаются. И ласково глядят! Очень подозрительно! »

Приятные усачи, глубоко вдохнули, набрали полную грудь воздуха, и во всю свою двойную глотку как рявкнут:

-Здра-вству-й-те! Поз-дра-вля-ем с бе-лой го-ря-чкой!!!

И сказали это так радостно-радостно, дружно - дружно, ну как солдаты на параде, в ответ на приветствие своему генералу: «Здравие желаю, товарищ генерал!»

Андрей радостно хлопнул ладонью себя по лбу, мол, узнал! Протянул к бородачам руки, раскрывая объятья , заулыбался и так же заорал:

-О, ё моё, президент! Привет президент!

В это же мгновение в руках обоих «президентов» появились гармошки. Верхний сжимал меха своей гармошки, а нижний растягивал меха своей . И так у них складно получалось : один сжимал, а другой в это же время - разжимал, что Андрей аж рот открыл, и подумал: «Во, профессионалы, как складно поют! ».

В это время «президенты», действительно, дружно запели:

-Я президент страны, на карте её нет. Ай, народ любит меня!

Я президент, той части суши, где клиент живёт на территории рубля…

... Зона рубля. Зона рубля…

И понеслось рубище!….

В дверь стали входить люди в широкополых чёрных шляпах с кудряшками на ушах . В одно окно залетали мужчины в белых одеждах с платками на голове . В другое бородатые батюшки и скромные в чёрном матушки… «Президенты» играли, другие влетали, третьи входили , в общем это было как во сне. А может, это и был сон!? Вся наша жизнь, как сон!!! Эх! …Впрочем, я увлёкся. Коллайдер заработал. Комната расширилась и превратилась…в огромный зал с колоннами. Тут же появились кресла и вся эта влетающая, и входящая публика стала занимать места согласно приобретённым билетам.

Выйдя на трибуну такого представительного Форума, Андрей поприветствовал присутствующих руками, сплетёнными «в замок» над головой. Налил из графина целый стакан водки, выпил, крякнул несколько раз, и заявил:

-Товарищи верующие! Делегаты от различных концессий и приходов, приветствую вас! Я не буду сегодня рассказывать про музыкальную жизнь нашей страны, не буду говорить «про рвоту», ибо она вечна и по этой теме есть другие докладчики!- Андрей повернул голову и, посмотрев за кулису, кому-то радостно помахал.

-Тема моего сегодняшнего выступления: Религиозная вера, как психическая зависимость!

В это время в окно влетел ещё один, опоздавший на начало, представитель, на сей раз не понятной, религиозной концессии. Он так же, как докладчик, был в длинном балахоне; с длинной бородой, заплетённой в тугую косу, и на голове шапочка похожая на тюбетейку. В руках у него был баян. Он летал над головами делегатов, и нигде среди них не мог найти себе место. Он пытался, было, пристроится, то среди буддистов, то среди православных, но так никуда и не сел. Впрочем, влетевший, не особо переживал по этому поводу, и без всякого напряжения так и продолжал летать надо всеми, играя негромко на баяне и распевая при этом: « Какая радость слушать слова растомана…*.». Это пение не отвлекало присутствующих от основного события, оно было своеобразным фоном, как жужжание мухи, правда, не очень злой.

Как и во всех, подобных, массовых мероприятиях, за кулисами присутствовала машина «Скорой помощи». Ну, вдруг кому-нибудь станет плохо. На борту её огромного бака было красиво написано: «Ассенизатор». Периодически машина проезжала и пролетала на своих крылышках, по сцене, за спиной докладчика. Как бы показывая: « не волнуйтесь - я здесь, если что - помогу». И это, так же, как и пение влетевшего в «тюбетейке», совсем не отвлекало, а скорее, действительно, успокаивало. Потому что, смотря на докладчика, на то, как он вспотел и возбудился, можно было серьёзно усомниться, хватит ли у него сил выполнить возложенную на него миссию. Шланг «Ассенизатора», как хобот махал в разные стороны…

В первом ряду сидели неожиданно знакомые лица. Среди них был человек очень похожий на Фёдора Чистякова, рядом с ним сидел царь в Шапке Мономаха и с крестом в руках и царским посохом…, один в один - Пётр Мамонов. В другом ряду, человек в чёрном кителе и с синим галстуком на шее. Он очень выделялся среди присутствующих своим видом и своим взглядом. В руках у него была железная кружка. Так же присутствовал Александр Сергеевич Пушкин, и много других известных персон.

Андрей протёр глаза, помотал головой, как бы пытаясь придти в сознание, подошёл к краю сцены, снова пригляделся в зал. Сузил глаза, рассматривая аудиторию, и крайне удивившись, сказал:

-Ну, ничего себе! Пушкин, брат Пушкин и ты здесь! Ну ничего себе! Вот это компания. Очень, очень рад вам всем. Думаю, наше встреча будет плодотворной и содержательной.

Он подошёл к трибуне, собираясь начать выступление, но рядом с ней, уж неизвестно как, появился человек с железной кружкой. Вероятно, Андрей его знал, потому что на его лице отобразилась сожаление. Человек с синим галстуком просил Андрея налить из графина. Было плохо слышно, что Андрей ему говорил, но видно, что он гонит его на место. Человек с кружкой плакал, Андрей что то выкрикивал, и до остальных долетали обрывки фраз: « да отстанешь ты, наконец, видишь же, что я занят сейчас, хватит тебе пока …», но человек не отставал и снова совал Андрею свою кружку.

-Чтоб ты сдох,- наконец не выдержал Андрей и стал из графина наливать в протянутую кружку. При этом звук наливающейся водки звучал звонко и смачно, из всех динамиков зала. Человек в чёрном фраке смахнул с глаз слёзы и стал жадно пить. Причём его крупные глотки были так же хорошо слышны, как и вся предыдущая процедура наливания. Выпил он, и с наслаждением выдохнул, но в голову ударило Андрею. Он даже закачался и схватил руками трибуну.

-Вот чёрт…, принесла тебя нелёгкая, ни как не дашь с мыслями собраться - досадно выругался он негромко - дай хоть с людьми поговорить!

Человек в чёрном фраке поклонился Андрею, потом залу, облизнул своим длинным языком внутренности кружки и улетел в зал. И шелестение его невидимых крыльев, подобно тысячам крыл летучих мышей, зашумело в зале.

Опоздавший на начало представления, как будто никого не слыша и ничего не видя, продолжал летать надо всеми, играя негромко на баяне и распевая при этом: « Какая радость слушать слова растомана….».

- Друзья, не корысти ради, - начал Андрей свою речь,- и славы жаждая, а только именем правды, хочу я поведать вам о думе своей. Свобода, вот что главное и что необходимо каждому из нас. Вот что отличает нас от зверей безмозглых и дано нам природой. Только имея свободу, мы можем творить всё, что нам заблагорассудится, к чему ведёт нас душа. Зависимость вот тот порок, который связывает наши устремления по рукам и ногам. Зависимости могут быть разные. И все они вредны. И один из видов такой зависимости – это вера. Вера делает верующих фанатиками, и это проявляется во многом, например, в зацикливании на одном предмете, то есть на мне. Я не могу от них скрыться даже у себя в доме! Верующие повсюду преследуют меня. Разве это нормально!?

Верующим нравиться особое ранее не известное состояние одухотворенности, экстаза. В результате молитв и обрядов на верующего нисходит, как они говорят, благодать - особое приятное и радостное состояние. Для выполнения ритуалов, прошу прощениё перед уважаемой публикой за такой термин , богоманы собираются вместе , как правило в церквях и, исполняя разные функции с помощью, специфического, искаженного и малопонятного другим языка пытаются достичь своей цели- получить благодать. Длительные молитвы, посты и другие духовные практики вызывают различные видения. Часто с домолившимися верующими начинает разговаривать бог. Круг интересов человека резко сокращается, ограничиваясь лишь активностью, непосредственно связанной с отправлением религиозных функций. Посмотрите на нашего дорогого Фёдора Чистякова, это был прекрасный музыкант, и кем он стал!? Вряд ли он теперь сможет написать «Человека с кошкой **», вряд ли он сможет порадовать нас чем-то новым и интересным, он бросил творчество и ушёл в религию. Круг его интересов ограничился исключительно верой!

« Какая радость слушать слова растомана….» - звучало под сводами зала.

Человек, похожий на Федора Чистякова сидел на своём месте и молчал, но мысли его ретранслировались по всему залу и звучали из невидимых динамиков: « Всё есть гордыня, даже музыка, которую мы делали. Всё есть гордыня, и вот она то и есть та болезнь, которая связывает нас по рукам и ногам, и которая рвёт наши вены, и требует сатисфакции, и ненасытна и неуёмна и душит нас петлёй одиночества и отчаяния и не даёт вырваться. Кобейн убежал от неё выстрелом в рот, я спасся верой. Этот ребёнок ещё не наигрался, и подпевает этому с галстуком на шее, человеку с кошкой. И кто-то слушает его, и их полный зал! И каждый во что-то верит, но не верит в главное ».

- Вот видите - как бы парируя на мысль звучащую в зале, сказал Андрей- Контакты верующих с не верующими людьми сводятся к формальному общению и рекламированию своей веры, попытками завлечь в свою церковь. Если человек не разделяет позиций верующего, то этим он вызывает его негативное отношение, злобу или агрессию. Часто они осуждают поступки других людей исходя из собственного восприятия. Как только что мы слышали. Верующие считают, что не верующему недоступны и непонятны их религиозные переживания, сущность их религии. Разве все эти проявления не кажутся вам психическим отклонением. Разве это не зависимость, разве это не болезнь? Разве это не зацикливание на одном предмете, разве это не похоже на шизофрению? И тем ни менее, верующий не считает себя больным. Богоман не считает себя богоманом. Он считает, что его вера в бога является его осознанным выбором и в некоторых случаях он даже способен умереть за веру, не отступиться от неё при угрозе жизни. Им кажется, что они свободны и равны пред подобными, но верующие, богоманы, представляют собой лишь низшую ступень религиозной иерархии. Они всего лишь стадо, тогда как те люди, которые продают и доставляют им религию, называют себя пастырями, отцами и так далее. Над всем этим стоит церковь - богатейшая организация, живущая за счёт денег верующих. Многие церковные функционеры не верят в Бога.

-Браво – закричал человек с кружкой, он опять был у трибуны- Браво, не могу удержаться, ливани маленько, в горле пересохло. Здорво ты их, попов жирных, боровов откормленных. Александр Сергеевич, об энтом тоже словечко замолвил : «Не гонялся бы ты поп за дешевизной». Хи-хи-хи! А они всё гоняются. Гоняются. Хи-хи-хи! Давай плесни, чего вылупился!?

- Ах ты сволочь, козёл рогатый. Дашь ты мне, закончить выступление - в сердцах вырвалось у Андрея . Он выхватил свою сучковатую палку, которыми обычно в деревне собак отгоняют и которая ему служила посохом, и со злостью замахнулся над человеком с кружкой. Но тот мигом свой надменный и хамский вид разменял на двенадцать жалостливых и плаксивых видов, захныкал и расплакался. И увидев это, Андрей опустил бессильно палку и сам как бы обмяк. И не желая того он сам заплакал и расплёскивая из графина водку, стал наливать её в подставленную перед ним металлическую кружку. И опять бульканье, и глотание, и опять ударило в голову Андрея. И ударило так, что он пошатнулся и упал.

« Какая радость слушать слова растомана….»- звучало под сводами зала.

*-отрывок песни Бориса Гребенщикова.

**- песня группы «Ноль»

III

Когда он очнулся,- зал исчез. Квартиры тоже не было. Вокруг было сыро и темно. Горел костёр, над ним стоял таганок с котелком. Из котелка шёл пар и пахло ухой. Костер освещал огромный, метров в пять шалаш. Рядом слышалось плескание воды и кваканье лягушек. В небе звёзды выстроились в ряд, и их люминесцентный свет высвечивал приветствие: « Добро пожаловать в разлив, Андрюша!»

Андрей застонал от боли в голове и от отчаяния, что опять не весть куда попал.

- Ты как царю челобитную подаёшь, смерд, чё читаешь!? –перед ним стоял Иван Грозный, но не Пётр Мамонов , а Владимир Ильич, - Дерьмовый ты оратор, поёшь ты лучше. Я в твои годы уже написал «Серого голубя ». Ты знаешь, о чём эта песня? О революции! Не случайно пробковый пояс* надо всегда иметь на поясе, кругом вода ! Кругом вода! И речь твоя - дерьмо, которое в ней плавает, и сам ты дерьмо. Кто же народу говорит всю правду, и сразу. Потихонечку надо, помаленечку, батенька. Не муха источник заразы! Сначала надо было про декрет о земле и о хлебе, а ты сразу на веру замахнулся. Эдак ты весь трудовой народ разгонишь. Людям не правда, а сладость нужна. Сладости они ищуть, наслаждений. Твоя речь-это шаг вперёд, и два шага назад! Предлагаю казнить!

Андрей лежал на спине и прикрывая лицо ладонями, и жмурясь от костра и звёзд , смотрел на этого странного, кристаллического персонажа, который одновременно был и Владимиром Лениным, и Иваном Грозным и в придачу ещё и Петром Мамоновом. Эта троица, как голограмма, но только без пошлого свечения, перетекала и менялась произвольно и не правдоподобно, но очень естественно. В руках троицы был царский посох, которым оно, вот это - в трёх лицах, замахивалось на Андрея, но всё же не било. Приглядевшись в темноте, Андрей различил вокруг шалаша и костра круглый амфитеатр, наподобие римского Колизея. И весь он был заполнен…, ну конечно, верующими. Конференция продолжалась.

-Да ладно вы, товарищ царь, сами то уж хороши, и так уж сколько кровушки попускали, от икоты наверно места не находите. Хватит казней. – к Андрею подошёл Пушкин, и протянул ему руку,- вставайте любезный, не чего здесь лежать, простудитесь, чего доброго. Садитесь, вот, на пуфик.

Андрей поднялся. Рядом, действительно стоял пуфик. Вокруг костра сидело и стояло человек десять. Вероятно главные, среди которых был и он. Остальные сидели в амфитеатре, как всегда молчали, и не шевелясь, следили за происходящим. Андрей на этот раз, увидев классика живым так рядом, в восхищении и немного приходя в себя, воскликнул :

-Пушкин! Ни чего себе, Пушкин! Ну, ты даёшь, брат. Спасибо! Ты то меня наверно понимаешь?- Андрей закурил самокрутку, и радость и кураж снова стали входить в его душу. – Не могу поверить, Пушкин - повторял Андрей; при этом он жадно затягивался, и немного похихикивал.

- Да… меня уж застирали, как старый рубль. Все кому не лень поминают. Всё что вы говорили, - правда, но не вся. И однобокая. Я действительно писал, как сказал этот, с кружкой - он показал головой в темноту,- о попе и его работнике Балде. Но попы и священники - это разное! Попы довели нашу страну до катастрофы. Святые отцы говорили, что не надо гнаться за материальным, не надо увлекаться боголепием, скромнее надо быть, как Господь наш. Чистота в простоте. Но мало кто это понимал. И что за вера у них была, и во что? Если раньше монастыри были местом, обителью святых, то в последствии превратились, в места для приумножения богатства земного, а не Небесного. Из-за стремления к богатству некоторых священников, которых и называют попами. …Да, и сейчас таких «батюшек» хватает. Вы про них сказали: «Многие церковные функционеры не верят в Бога». Ну что делать!? Только я не был бы таким категоричным, не «многие», а некоторые. Но их то, к сожалению, и видят неокрепшие души. Они то, как раз, и на виду. А если пастырям закон не писан, то пастве и подавно нет дела до духовной чистоты. Духовное падение общества перед революцией было таким, что любая ложь звучала истиной. И чем чудовищней была эта ложь, тем правдивей она казалась. Ну а уж тех, кто наобещает горы золотые, издаст декреты любые, и о свободе, и о хлебе, и о земле, как вот этот, - Пушкин показал пальцем на Ленина, от чего тот недовольно заморщился и превратился в Ивана Грозного, - всегда предостаточно.

Их задача во все времена была одна – власть, власть над людьми. Сначала разнуздать (развалить страну), а потом взнуздать. Ну а что происходит, после того как у них оказывается власть, вы все прекрасно знаете. Когда уходит Бог, приходит дьявол! И трагедия произошла.

-Так вы, что же - простодушно сказал Андрей - на том свете, все видите, и всё знаете, что у нас здесь происходило и происходит. Александр Сергеевич, а может быть вы, и знаете, что дальше будет?

Пушкин недовольно поморщился , потёр ладонями бакенбарды и сказал:

-Эх, молодой человек, вы всё смеётесь…

-Да ни чуть. Мне, правда, интересно!

- Не могу я всё рассказать, и не потому что не хочу или мне запрещено. Просто нет тех слов, которыми можно было бы описать тот мир, где мы. Скажу так, мы всегда среди вас, и даже в вас.

- Конечно, Пушкин всегда в моей душе!- весело воскликнул Андрей.

Пушкин неожиданно и очень задорно рассмеялся и сказал:

-Спасибо, но это не совсем то, о чём я хотел сказать, говоря о том, что мы даже в вас. Ладно, тема, по которой вы нас собрали, другая. Вы говорили о верующих. Но вы рассказали только об одной части верующих. Именно тех, кто прелесть выбрал предметом своей веры, а не Господа нашего, Иисуса Христа. Это и те, кто « ходит с крестом на шее, ставит свечки в церкви, говорит всем, что он верующий. А сам косячит налево и направо… - мамону любит больше, чем Мать родную?!», как вы изволили выразиться. И лже священники- попы. И те, кто считают себя превыше других, и праведными настолько, что возгордившись, сами стали как сатана. О таких говорят - святой сатана. Это и хмурые бабушки, цыкающие в церквях на молодёжь и «святые» говорящие с богом. Прелесть многогранна как кристалл. Она блестит и сверкает подобно алмазу и притягивает своим светом всё новые и новые души.

Много видов, таких верующих. В общем, вы о них правильно доложили . И ваш протест можно понять. Вы протестуете потому, что видите, к сожалению, только таких «верующих», а не истинных сынов и дочерей Божьих. Первые всегда на виду, их видно, а вторых как будто и нет. Но на самом деле, если бы их не было, не было бы и вас, молодой человек. Если бы не их молитва, и подвиг, нашей страны уже давно бы не было! Сколько их, известных и неизвестных, истинно верующих в Бога и во Христа! Не хватит никакого времени перечислить всех! Это скромные люди, которые не кричат на каждом углу, что верят в Бога.

А есть, действительно, прелестники, законники, которым грезится слава великих подвижников. Прелесть доводит их до того, что они начинают общаться , как вы говорите, с богом. И говорят всем, что Бог их выбрал, что только через них говорит Всевышний. И обманываются и обманываются они, и падение их страшно!

…………….

- Ай да Пушкин, ай да сукин сын- из темноты возник человек в чёрном фраке и с синим галстуком на шее. В руках у него была металлическая кружка. – Вот даёт, поэт. А вы, однако, ещё и богослов, Александр Сергеевич!

Увидев этого человека, Андрей просто физически почувствовал боль. Пушкин же стоял спокойно, и видно было, что на него этот, с кружкой, никак не действовал.

- Они хотели чуда, они его жаждали, а если очень захотеть, всегда это получишь. И говорили с богом, но не с Тем. Мы всё можем дать, и верующему и неверующему. И курица птица, но не летает! Хи-хи-хи. Не всяк верующий-верующий, а не верующий – не верующий! Впрочем, я зарапортовался. Налей ещё, пожалуйста, - сказал проникновенно человек во фраке, и протянул Андрею кружку. Андрей поморщился, но взял бутылку, которая стояла на небольшом столике рядом с ним.

-А сам, что ж не можешь,- брезгливо сказал он. Но, увидев слёзы, на глазах у человека, он не стал больше не о чем спрашивать, зная, что от этого типа просто так не отвертишься, и направил горлышко бутылки в кружку. При этом звук наливающейся водки звучал не естественно звонко, и раздавался эхом, словно всё это происходило в пещере. Человек в чёрном фраке смахнул с глаз слёзы и стал жадно пить. Причём его крупные глотки были так же хорошо слышны, как и вся предыдущая процедура наливания. Он выпил, и с наслаждением выдохнул, и в голову, опять, ударило Андрею. Но на этот раз, никаких неприятных ощущений не было. Стало даже как-то веселей и радостней.

- Друзья, -сказал Андрей,- давайте и мы выпьем. Присутствующие оживились, и были, явно, не против. Кто-то даже сказал: «Отличная идея, а вот и уха готова!» В ночном воздухе вкусно пахло ухой. Относительно небольшой котелок, был словно бездонный, он заполнил тарелки тех, кто сидел у костра, а так же тех, кто был в амфитеатре. Слышалось дружное чавканье и причмокивание, не знаю уж как тысячной толпы, но человек двести, точно.

- За нашу прекрасную конференцию – сказал Андрей и поднял стакан перед собой.

*- песня Петра Мамонова , группа «Звуки Му»

- За верующих! – бодро, как на демонстрации, сказал человек с кружкой, и все выпили. После того как выпитое улеглось , он продолжил, но уже тоном рассуждения:

-Все мы верущие. Даже я. И я верю… Бесы тоже верят! Мало того, что верю, я знаю. Знаю и трепещу! Однако остаюсь самим собой уже тысячи лет, с начала времён. И покуда существует человек, существую и я. Потому что являюсь одной из ипостасей его свободы…

В это время , когда он говорил, световые потоки, подобные бурлящим густым облакам, с большой скоростью вырывали и растаскивали присутствующих в разные стороны. Словно семена из подсолнечника. Каждый, световым потоком летел в свой мир, но одновременно присутствовал в той полой светящейся емкости, в которой находился человек с кружкой. И каждый слышал его.

Андрей проносился со скоростью, и в то же время не быстро и спокойно сразу во многих местах, которые менялись одно, за другим. Время спрессовалось, и протекало как бы одновременно в нескольких измерениях.

То он оказался, в каком то невероятном ресторане, где ужинал с приятными людьми, сильными мира сего. За каждым столиком этого ресторана сидели люди, которые с наслаждением следили за ним. За тем, что он говорил, за тем, что он ел. Он физически чувствовал вкус необыкновенных изысканных яств. И одет был, в этот раз, не в свой балахон, в котором безуспешно пытался прятаться от верующих, а во фрак, как у человека с кружкой. При этом он чувствовал его присутствие, и слышал его раскатистый голос:

«…И покуда существует человек, существую и я. Потому что являюсь одной из ипостасей его свободы. Я обольщение, я самомнение, я самолюбование…».

То он шел по огромному супермаркету, по блестящему мраморному полу. Он был важным бизнесменом и политиком. Он шёл в окружении своей свиты, в окружении своих подчинённых, которые жадно ловили каждое его слово, каждое его указание. Это был его супермаркет. Это были его люди, и все они были…, ну конечно, верующими… в него. Опять кругом верующие!

«…Я обольщение, я самомнение, я самолюбование…»

То он стоял на сцене многотысячного зала. Толпа ревела и подпевала « Сестра в белом халате, сестра на автомате….». Это чувство нельзя было ни с чем сравнить. Словно дуга электрической сварки, связала его с людьми в зале. Словно тысячи игл пронзили его, и стали затягивать нити идущие от сердец этих людей - не известных ему, но верующих в него. Восторг от этой связи и от значимости своей разрывал грудь и обнажал сердце. Душа вырывалась и пыталась пуститься в облака. Но звучало:

«…Я обольщение, я самомнение, я самолюбование. Я человек с железной кружкой! И никуда вы от меня не денетесь…»

То он был бездельником – миллионером, с дипломатом полным долларов. Ему, в общем-то, и нежен был этот дипломат, он был, ну как атрибут, как знак Героя Советского Союза. Потому то всё что его окружало, было дано ему даром. И пара белокурых девчонок рядом с ним, и этот каскад бассейнов на берегу Средиземного моря. И этот роскошный бар, полный самой лучшей выпивки. Андрей лежал в белом фраке на шезлонге, на груди его, как звезда Героя , лежал дипломат. Одна девушка обмахивала его опахалом из павлиньев перьев. Другая, стояла рядом и держала поднос с прохладным коктейлем. Рядом проходили отдыхающие и с восхищением смотрели на героя светских хроник. В бассейне в это время, в шашечном порядке, по грудь в воде, стояли женщины разных возрастов и пропорций, они занимались водной гимнастикой. Бойкий белобрысый немец на бордюре бассейна, показывал им движения, и они повторяли их в воде. Андрей благосклонно наблюдал за этой овощной идиллией, и изредка говорил по-немецки: «Хорошо. Очень хорошо!»

Было и другое, и то, о чём не стоит упоминать. Эти путешествия во времени и пространстве продолжались всё то время, пока человек с синим галстуком, говорил свои слова: «…Я обольщение, я самомнение, я самолюбование…» Слов было не много, но звучали они столько, сколько каждому было необходимо. И, наконец, человек с железной кружкой закончил:

Я обольщение, я самомнение, я самолюбование. Я человек с железной кружкой! И никуда вы от меня не денетесь, и будите из неё веками хлебать то, что я вам туда плесну. Ибо ваших рук, осквернённых неверием, не может коснуться та чаша, которую вам приготовил Отец!

Андрей очнулся в кресле, в своей комнате. На столе лежали и стояли бутылки. Было сильно накурено. В углу комнаты на диване лежал Игорь. Он только что проснулся. Игорь сел на диван, обхватил голову руками. Мониторы, компьютер студии, клавиши , всё было включено. Был слышан характерный фон работающей аппаратуры.

- Доброе утро, брат, если оно доброе- сказал Игорь. - Слушай , Андрей, что вчера произошло!? У меня башка раскалывается…. Ты помнишь, как к нам президенты приезжали. Помнишь, как ты выступал на конференции. Бред какой-то.

Андрей издал звук : «У-у-у» , напоминающий стон.

- А я думал, что это только мне приснилось!

-Ничего себе приснилось. Ты помнишь, как к нам приезжала Роза Разембаева и показывала фокусы. Огонь изо рта пускала и яйца глотала. …. В общем, шороху устроили. Я уж не знаю, как это всё твои соседи выдержали?

- У-у-у-у. Она ещё и яйца глотала. Действительно, бред какой-то. Слушай, Игорь, а Пушкин был?

- Ещё бы, и Пушкин, и Ленин, и Грозный и…всех не перечислишь. И уха в разливе. Апокалипсис! Светопреставление. Провайдер был в ударе, уж завернул, так завернул!

-Ты о ком?

-Ну, как же. Об этом, с кружкой.

Наступила пауза.

На столе стояла железная кружка. Рядом с ней лежал крестик на кожаном ремешке. Андрей надел крестик и налил железную кружку до краёв.

Конец

Назад раздел «Слова»

На главную

об альбоме «Красные Глаза»

гостевая

форум

Место на «Форуме» в начале данной темы.