«Телефон» рассказ. Автор Белкин Евгений.

 

 

 

«Телефон»

Рассказ.

Автор Белкин Евгений.

 

         На этаже,  где жил Коля, телефон долгое время  был только в их  семье. Да и во всём  подъезде, на все восемь этажей было не более десяти телефонов. Помимо самого аппарата главным в телефоне,  был номер, который  предоставлялся владельцу. Получить  такой номер было не просто. Сначала надо было попасть в очередь.   За   ковром, за  мебелью или ещё за каким-нибудь  ширпотребом  попадали все.  А  в очередь за   телефоном, как за  квартирой или машиной, могли попасть  только те,   кто имел   какие-нибудь заслуги перед обществом и государством. Папа Коли был  членом  КПСС, депутатом районного Совета трудящихся, общественным контролёром, дружинником, старшим по подъезду.  Поэтому он в эту очередь попал.  И через несколько лет их семья   получила телефонный номер, или проще говоря - телефон.  

      

       Перед самой школой, летом,  когда Коля отдыхал на  Даче  Детского сада,  в один из выходных  к нему  приехали родители,  и он тогда впервые услышал о телефоне. Мама,  очень довольная, улыбаясь,  задала Коле  вопрос - загадку:

   -  Коля, угадай, что у нас дома появилось?  Такая нужная и интересная вещь! На букву «Т».

    Коля,  перебирая в голове «нужные и интересные» вещи, никак не мог выйти на букву «Т». Железная дорога, луноход, погоны, звёздочки, пистолет, пулемёт, пушка, велосипед, самокат, и другие  нужные и интересные  вещи, никак  не подходили под  правильный ответ!

       Он смущенно улыбнулся, предполагая, что  ему приобрели какую-нибудь необыкновенную  игрушку на букву  «Т», шумно засопел и  сказал: «Низнаю»

     Мама, довольная, что задала такую сложную загадку, растягивая  буквы, и кивая в такт, торжественно произнесла: « Тее-лее-фоо-н»!

      Коля не знал, что такое телефон, а когда родители объяснили ему, что это прибор, с помощью которого можно разговаривать с людьми, которые находятся далеко, в другом месте, районе, и даже городе,  расстроился. Он не поверил, что эта вещь ему  нужна,   и  не понял,  что  в ней для него может быть интересного. 

     С появлением  телефонного  номера и самого  аппарата, в их квартире стали появляться  соседи со всего подъезда, у которых не было своего  телефона. Они приходили даже когда Колины родители были на работе, а  Коля возвращался  из школы домой. Коле  так же  приходилось звать их к телефону, когда им звонили.  Бывало,  спрашивали тех, кого Коля ещё не очень хорошо знал по имени  в своём подъезде.  Поэтому соседи, когда  давали кому-нибудь номер  телефона Колиной семьи,  просили к своему имени  добавлять  номер этажа, на каком они живут. 

 

       На своём этаже Коля знал всех. Напротив их однокомнатной квартиры, находилась двухкомнатная квартира  дяди Вити и тёти Маши, и их детей  Саши и Веры. Рядом с дядей Витей и тётей Машей, в трёхкомнатной квартире, жили  дядя Яша и тётя  Роза.  Они жили одиноко, много курили, вели себя  тихо и скрытно. Дядя Яша был учёным. Их квартира находилась прямо над  квартирой дяди Жоры «Космонавта».  А рядом с Колей, тоже  в однокомнатной квартире  жили дядя Дима и тётя Лида,  и их дочь Лена. 

      С  соседями на этаже Колины родители  были очень дружны. Если Коля забывал ключи,  он  шел к соседям, как к себе домой. И если там кто-нибудь был, то находился у них до вечера. Смотрел телевизор, делал уроки, ел. Соседские дети были уже взрослыми: Саша с  Верой закончили школу. Саша, как и его папа – дядя Витя, работал водителем на грузовике; а Вера  училась в институте.  Лена, дочь  дяди Димы и тёти Лиды,   была восьмиклассницей.

    

         Фамилии соседей даже на своём этаже Коля знал плохо. Поэтому, чтобы не путаться, пользовался  прозвищами, которыми соседи сами между собой пользовались. Тётя Валя с  шестого этажа   работала в Отделе кадров, и её  в подъезде  все звали «Кадровичкой».  Тётю Таню с седьмого, сын у которой, шестиклассник Толик,  был настолько увлечён хоккеем, что  помимо хоккейной секции,   занимался хоккеем даже у себя дома,  – звали  «Хоккеисткой».  Иногда Толик заманивал Колю к себе в гости, давал ему клюшку и  уговаривал встать  перед своей кроватью на «ворота». Только чудо спасало Колю от серьёзных травм… Ивана Ивановича с третьего этажа - очень весёлого и полного человека, который  работал на самосвале, в доме  все  так и звали: дядя Ваня «Самосвал». Если у соседей не было прозвищ, то к их именам добавлялись  комментарии: Ира  с пятого этажа; Ира  со второго; Иван Иванович со второго;   дядя Абрам с шестого; дядя Витя с  четвёртого, и так далее.

    

       Расположение мебели в  18-ти метровой комнате Колиной семьи, было практически таким же, как и во всех других квартирах   подъезда. Отличия можно было найти лишь в деталях: в  расцветке  ковров,  покрывал, или обоев.  А так,  мебель, бытовые приборы: телевизоры с радиолами,  были практически одинаковы  во всех квартирах.  

     Справа, за раскрывающейся  дверью, на всех  8 этажах, у глухой стены стояла как у Коли кровать. На ней  Коля спал.  Гардероб находился  напротив кровати, между стеной и окном.  Перед  ним  стоял  круглый стол, а вокруг стола - стулья.     

     Слева от дверного проёма, на  тумбочке размещалась радиола, а на ней телефон. Рядом с  этой тумбочкой  был  стул,  на котором во время разговора взрослые сидели, а дети стояли на коленках. Сам Коля, если звонил, то только так и поступал, забирался   на  этот стул коленками. Точно так же обычно поступали и все взрослые соседские дети: Лена, Вера и Саша.

      За тумбочкой вдоль этой же стены размещались  стиральная машина «Эра» и  диван родителей.  Коля очень не любил, когда мама включала стиральную машину. В этот день её перемещали в крохотный совмещённый санузел, и  квартира наполнялась   влажностью и   рёвом бытового прибора  советского производства. Хотя, как только машинка освобождалась, но ещё не была убрана на место, Коля с удовольствием  в неё играл:  забирался в  бак, как в кабину,   и был то  лётчиком, то космонавтом.

       Левая стена  комнаты имела окно и дверь на балкон. Перед балконным окном  располагался письменный стол, за которым Коля делал уроки, а справа от него  в углу - тумба с телевизором «Рекорд-66» (Раньше телевизор стоял на ножках, которые Коля подпилил, - поэтому пришлось приобрести тумбу). Если дверь в комнату закрывалась, то Коля со своей кровати   смотрел по нему   телевизор. Если дверь открывалась, то она становилась стеной, и Коля видел перед собой только  гардероб с отражением потолка в  его зеркале. Когда родители открывали дверь, то это значило, что пора спать.

 

        Тётя Валя «Кадровичка»,  с шестого этажа, милая и общительная женщина с  внушительной  причёской на голове, для того чтобы расположить к себе  Колю, и чтобы он  с большей охотой звал её к себе домой, всегда ему что-нибудь  давала. Конфету или какое-нибудь фантастическое обещание. Она и сама уже не помнила, что обещала, надеясь на то, что ребёнок обо всём этом забывает. Иногда повторялась в обещаниях, но всегда  давала надежду, на что-нибудь необыкновенное. Коля даже  не успевал спрашивать того, что ему   обещали, как появлялось новое обещание. Говорила тётя Валя по телефону, как и обещала, много и долго.

    «Скорее всего – думал Коля, - если она работает в Отделе кадров, то и говорит она с кадрами. Как много у неё кадров»!  И «кадров» у тёти Вали,  по-видимому, действительно было много. Она жила без мужа, со своей взрослой дочерью в такой же, как у Коли, квартире на шестом этаже.

       Слетав как-то  на самолёте в отпуск на Юг, (может быть даже с одним из «кадров»)  тётя Валя настолько прониклась  чувством полёта, что чаще всего обещала Коле  «полететь на  самолёте».

      «Летом, Коленька, уговорю твоих родителей, и полетим  вместе с тобой  на самолёте на Юг» - на полном  серьёзе говорила она.  Или: «Ты, никогда не летал на самолётах, Коленька? Это  так здорово, так красиво! Летом обязательно полетим с тобой  на самолёте на Юг».

      Так же тётя Валя обещала  съездить в парк Горького  «покататься на аттракционах», «на лодках», и даже зачем-то обещала ресторан!  Но ничего никогда не осуществлялось. Сами обещания были настолько фантастическими, что в жизни они просто не могли сбыться! Летом Колю увозили  в деревню, или он отдыхал в Пионерском лагере, а во время  учёбы   тётя Валя работала, поэтому «вместе полететь»  они  никак не могли!  Даже в парк Горького съездить ни разу не получилось.

     На всю жизнь Коля запомнил  это: «полетим с тобой на самолёте» а  так же то, что обещания эффектных женщин  не сбываются.   

 

        Чаще всех  приходила звонить соседка  Лена, дочь дяди Димы и тёти Лиды.

        Коля занимался своими делами, а Лена располагалась у тумбочки и разговаривала по телефону. Она, то сидела на стуле, то вставала на него коленями. Помимо разговора она занималась и другими делами: читала журналы и книги, рисовала на  бумаге ручкой или  карандашом всякую всячину. А если не было бумаги, то  пальцем по пыли выводила всё это на  лакированной поверхности радиолы.  А потом ладонью стирала. Как-то она  забыла это сделать, и Коля прочитал на запылённой лакированной поверхности: «Ну и пыль!»  После этого Коля  обратил внимание, что пыли у них дома, и правда, много.  Да и понятно – родители с утра до вечера работали, а сам Коля в квартире мог устраивать только беспорядок, или как говорил папа: «бардак». 

     

      Реже всех звонили соседи мужчины.  Если они звонили, то были краткими. В их речи не было многословных витиеватых предложений, как у женщин. Они говорили лаконично: «Да»,  «Нет», «Всё, давай». Исключение составляли  разговоры  Саши, сына дяди Вити и тёти Маши. Он иногда звонил девушкам. И его телефонные беседы были более содержательными.  Впрочем, Коля никогда не вслушивался в разговоры  соседей по телефону. Ему было не понятно,  о чём  они говорят, а поэтому  - абсолютно не интересно.

 

       Иногда в выходные  соседи  собирались на чьей-нибудь кухне  и играли в Лото.  Чаще всего это происходило  у дяди Вити и тёти Маши.  Раскладывали обе половинки кухонного стола  и  сидели целый вечер.  Для того, что бы  было интересней, играли командами.  От семьи принимали участие делегированные представители или самостоятельные игроки, а вокруг них располагались помощники. Карточка стоила  одну  копейку. И каждая команда брала по четыре или пять карточек. Но  иногда Коля  играл сам по себе. Игра  шла так стремительно, ведущий так быстро говорил цифры с бочонков, что Коля даже с одной карточкой едва поспевал.

    Дядя Витя  и  дядя Дима были весёлыми людьми и во время игры постоянно шутили. Иногда к игре присоединялись соседи с других этажей: дядя Ваня «Самосвал», тётя Таня «Хоккеистка». Бывали так же, тётя Валя «Кадровичка», и другие соседи.

       Веселей не было игры!  Коля  каждый раз смеялся, когда кто-нибудь из дядей при объявлении  цифр с бочонков добавлял  остроумные комментарии типа:

    «А вот дед, ему девяносто лет»,  «Туда-сюда  – шестьдесят девять»,  «Тридцать пять – баба ягодка опять», «Очко – двадцать один»,  «Барабанные палочки – одиннадцать». Даже к простым числам добавлялись прибаутки.

 

          Коля, никогда не был послушным мальчиком-тихоней. И иногда такое вытворял, что родителей сначала бросало в дрожь, а соседей потом, когда всё удачно разрешалось, в  смех. 

         Когда Коле было четыре года, папа оставил  его на пять минут около подъезда,  под присмотром  дяди Вани, а сам поднялся домой, что бы что-то  там взять. Дядя Ваня «Самосвал» и другие знакомые  мужики  в это время на лавочке играли в домино,  и на просьбу Колиного папы присмотреть за ребёнком «минуточку», откликнулись с  пониманием:  «Давай, конечно. О чём речь! Коля, на тебе  конфетку…». И Коля, как ему было наказано, остался рядом с взрослыми. Никто даже подумать не мог, что этот  четырёхлетний мальчик  может такое учудить.

         Когда папа Коли спустился  обратно и увидел, что ребёнка рядом с подъездом нигде нет, тучный Иван Иванович, схватился за сердце и  чуть не помер. Он  сильно покраснел, а мужики побледнели. Они разводили руками, как рыбы плавниками, не находя слов, а их глаза выражали ужас и удивление: «Куда делся? Только что здесь был!»

         И через минуту весь подъезд был мобилизирован. Придя в себя после шока,  мужики с выпученными глазами бегали вокруг дома, и по  ближайшим окрестностям. Помимо мужчин, в поиске принимали участие женщины, подростки и  все, кто только  мог, включая старушек.

         И вот, где то  через полчаса во дворе дома, как ни в чём не бывало появляется Коля, жив и здоров,  в сопровождении каких-то людей. Позже выяснилось,  что оставшись на мгновенье без надзора, он улизнул на остановку троллейбуса.  Сам по наземному переходу перешёл оживлённый  проспект,  дождался троллейбуса, сел в него и поехал в магазин «Звёздочка» «посмотреть игрушки».  В троллейбусе на него обратила  внимание  одна семейная пара.  Они подробно расспросили  Колю, что он здесь один делает,  как сюда попал, и,   уговорив  его вернуться,  наобещав  всякого разного, привезли ребёнка домой.

        Можете представить, какой ужас испытали родители  во время поиска сына. И что было в их душе, когда они снова его увидели. Здесь были и слёзы, и смех,  и обещание ремня, и причитание: «Что ж ты вытворяешь? Хулиган!»,  и комментарии соседей: «Какой шустрый,  бандит! Глаз да глаз за ним нужен», «Вот бандит»! А дядя Витя, когда уже все успокоились, и  этот случай стали вспоминать с улыбкой, в дополнение к «бандиту» стал добавлять:  «Батька Махно». 

      Так  у  Коли  появилось прозвище «Махно», «батька Махно», «Батька», а  чуть позже, просто: «Батюшка».  Колю  это  прозвище не обижало. Он не знал, кто такой Батька Махно, но так как  звучало это  имя  внушительно, и произносили его с уважением,  принимал его даже с удовольствием. 

 

        Как-то в воскресение, после Причастия, на которое Коля  ходил с бабушкой,  вечером соседи играли в  Лото. Зная о сегодняшнем посещении Колей храма, дядя Витя   спросил его:

  - Ну что Коля, кого ты сегодня видел в церкви? 

  - Батюшку, - ответил  Коля простодушно.  Чем вызвал  у   взрослых  добрую улыбку.  Дядя Витя  потрепал  Колю по волосам, улыбнулся, и, подняв указательный палец,   резюмировал:

  - Батюшка видел батюшку!   Во как!

    Все смеялись,  а Коля больше всех. 

 

       В один из праздников соседи  собрались в квартире Коли. В комнате разобрали и накрыли большой стол. Было шумно и весело. Взрослые пили водку, пели песни, на маленьком свободном клочке комнаты  пытались даже танцевать под радиолу. Помимо дяди Вити и  дяди Димы, с  их жёнами, был  дядя Ваня и дядя Жора. А также тётя Катя с четвёртого этажа и её муж  дядя Эдик.  Настоящее имя  дяди Эдика было Эдмундо. Но  чтобы не утруждать  людей произнесением своего необычного имени, дядя Эдмундо  предпочитал представляться Эдуардом или Эдиком. 

      Дядя Эдик был  родом из Африки, приехал к нам в страну  учиться в Университете,  познакомился  с тётей Катей,   женился на ней,  у них родилась дочка Леночка. Дядя Эдик как-то смешно и необычно  говорил по-русски, был интеллигентным и  застенчивым  человеком.  У него была  очень тёмная  кожа, крупные губы и  жёсткая,   практически войлочная  шевелюра. 

      Когда женщины  удалились на кухню о чём-то поговорить, а  все разбрелись кто куда, дядя Эдик  утомленный  долгим днём  и   солидной для его организма  порцией  алкоголя,  уснул  на стуле прямо за столом.   Дядя Витя   с уважением  погладил его по голове и,  обратившись к Коле,   сказал:

  - Батюшка,  смотри-ка,  валенок!

    Коля  подошёл и тоже  погладил спящего  дядю Эдика. Его поразила необыкновенная  упругость и жёсткость волос дяди Эдика,  и Коля задумчиво повторил:

  - Валенок…

    Потом  Коля  потрогал  свои мягкие русые волосы.  Было так странно видеть у себя дома спящего на стуле  негра  и гладить его  по голове.  То, что показывали по телевизору:  угнетение чернокожих  в Америке, борьбу африканских народов за независимость и свободу, было  где-то  там,  далеко и казались таким же  нереальным как  в сказке. А здесь  вот, рядом, настоящий живой негр!  И  тот нереальный телевизионный мир, становился реальностью.

      Дядя Витя и другие соседи порой шутили над дядей Эдиком, но тот не обижался. Коля не понял  про валенок, что это была шутка. Он был  поражён, когда увидел вблизи такого непохожего на всех человека.  Он и раньше встречался с дядей Эдиком возле подъезда. Но тот был  на расстоянии, как в телевизоре. Как из другого мира, чуть ли не с того света. И вот, здесь всё так близко, буквально под рукой. Коля  рассматривал жёсткие колечки  волос на голове дяди Эдика.   На коленке его коричневых брюк, разглядел даже незаметную заплатку. А  от прикосновения к чужому телу у Коли даже мурашки побежали по спине.

   - Валенок… – в задумчивости повторил Коля, и потрогал  свои волосы.

 

         В один из  ноябрьских  дней, Коля как обычно пришёл из школы. Бросил портфель, переоделся в домашнюю одежду - в треники, и сел за свой стол.  На Продлёнке он пообедал, сделал домашние задания и теперь занимался  своими делами: лепил из пластилина солдатиков.  Перед новым сражением надо было сделать дополнительно «человек» двадцать  для  каждой из «армий». Новая коробка пластилина включала несколько  плиток  разного цвета. Для того что бы солдатики отличались по цвету, Коля  соединял эти плитки в два одинаковых по объёму куска. В одном  куске  были «светлые» тона; а в другой «тёмные». Если их смешать, переминая в руках пластилин, то получался уникальный  для каждой из «армий» цвет.

        От подготовленного большого  куска, Коля отщеплял небольшой  кусочек и из него уже лепил  солдатика:  вытягивал  руки, ноги, формировал  голову. Офицерам и командирам  из светлого или тёмного пластилина прилеплял «волосы». Из спичек делал копья.  Счищенная со спичек сера, тоже шла в дело, из нее делались бомбочки и заряжались пушки - самострелы.   

     Битвы проходили   не только на столе Коли, а везде, где только можно. На всех твёрдых поверхностях: на  столах, на полу, на подоконнике.  На кровати и  на диване солдатики «стояли» плохо, их сложно было устанавливать на ткани, и даже  плащи из бумаги в качестве дополнительной опоры  не помогали,  поэтому там битвы не проходили. Да и  мама сильно ругалась, если замечала пластилин  на полу, а если обнаруживала его  на покрывалах, то выходила из себя и устраивала скандал.  Как Коле удавалось избежать пожара  во время своих игр,  остаётся тайной.  Дым, огонь и гарь от  взрывающихся бомбочек,  горящего пластилина, сожженных  замков  и домов  возникали  нешуточные.

      Однажды бабушка пришла в неурочный час, когда всё свободное пространство на  паркетном полу было уставлено пластилиновыми солдатиками, и бумажными замками. Именно в тот момент,  когда    война была в   самом разгаре  и  всё  это взрывалось  и полыхало, она вошла в квартиру.  Увидев такое, бабушка сначала  чуть не упала в обморок.  Но, взяв себя в руки,  а в ванной набрав  ведро воды, она,  не колеблясь,  залила  всё это безобразие.  После этого инцидента Коле было категорически запрещено пользоваться спичками и огнём в комнате. И он ими пользовался  в исключительных,  редких случаях, когда был уверен, что его поджоги не обнаружат.  

 

        Родители приходили  домой не раньше восьми часов, бабушки сегодня точно не должно было быть, поэтому Коля рассчитывал  за это время, где-то часа за три, провести небольшую войнушку. На глобальное сражение времени  не хватало, а на  локальный конфликт - вполне. 

 

      Дверь в квартиру Коля обычно не запирал, чтобы  не отвлекаться на то, когда соседи  будут приходить звонить по телефону. Если это происходило и в дверь звонили, Коля кричал из комнаты:   «Открыто». Соседи заходили, здоровались, и звонили по телефону.  Но днём соседей было не много. Обычно приходили их  взрослые дети. 

 

       Коля сидел за  письменным столом и уже заканчивал вылеплять запланированных солдатиков, как в дверь  зазвонил  длинный, сверлящий ухо, звонок. Так никто никогда не звонил. Обычно короткий звонок, два. А здесь  как будто кто-то упал и придавил кнопку.  Коля  насторожился, развернулся на стуле, и крикнул: «Открыто!» Обычно он даже не поворачивал головы в ответ на звонок. Но этот звонок был  слишком необычным, и Коля развернулся,  что бы посмотреть, кто войдёт  в комнату.

      

       Как-то необычно двигаясь, держась левой рукой за грудь, а правой ища опору, как в тумане, в комнату вошёл дядя Витя. Он словно задыхался и с трудом выдавливал изо рта какие-то  странные звуки.  Коля съёжился на своём стуле, не понимая, что происходит. 

       Дядя Витя, опираясь на дверь в комнату, дошёл  до Колиной кровати и, держась за  торец двери, спустился по ней.  Уже сидя на кровати, дядя Витя  с усилием, выдавил из себя несколько фраз: «Коля, звони  ноль три. Скорую  Врача! Срочно врача.  Сердце!» И  обмяк спиной на постели. Хорошо, что в том месте, куда он облокотился, у стены  стояли подушки с  дивана родителей,  поэтому дядя Витя не ударился головой о стену, а только  лёг  на них.

     Лицо у дяди Витии было  бледным, глаза  закатились, а изо рта пошла пена.

     Коля никогда такого не видел и, дрожа от страха, стал повторять: «Дядя Витя, что случилось, что с Вами?»,  «Дядя Витя, что делать?»

    Он подошёл, но состояние, в котором находился дядя Витя, настолько испугало Колю, что он  побоялся к нему даже  прикоснуться. Через раскрытую в комнату дверь Коля  видел, что входная дверь их  квартиры открыта настежь.  А также то, что  дверь  дяди Витиной  квартиры в противоположном конце лестничной площадки раскрыта тоже. Он никогда не видел коридор в таком ракурсе. На мгновение он  даже напомнил Коле бесконечный туннель с раскрытыми дверями. Как в зеркале. 

     Дядя Витя  полулежал на кровати,  и  его тело вздрагивало.  Он был без сознания.  Коля в отчаянии не знал, что делать. Сначала  он  бегал по лестничной площадке  и звонил в двери соседей. Но никто не открывал. Коля  спускался на  нижние этажи, но  ему и там никто не открывал. Потом Коля, кое-как придя в себя, собрался и вспомнил, что успел  произнести дядя Витя  перед тем  как потерять сознание:

  «Коля, звони  ноль три.  Скорую  Врача! Срочно врача.  Сердце!»

 

     Коля вскочил коленками на стул рядом с  тумбочкой и радиолой,  схватил телефонную трубку и трясущимися пальцами стал набирать «03». Ему не с первого раза удалось дозвониться.   В трубке ответил женский голос:

     - Скорая помощь.  Слушаю.

  Каким-то не своим голосом и в  лихорадочно-быстром темпе,  Коля заголосил в трубку:

     - Дяде Вите плохо! Ему нужен  доктор. Он просил  вам позвонить!

    Женщина  оператор  «Скорой помощи», выяснив, что звонит ребёнок, попросила позвать кого-нибудь из взрослых. Коля плача стал объяснять, что взрослых   нет, что он  обегал все этажи, но никого не нашёл. Что он один с дядей Витей, который лежит без сознания на его кровати. Услышав всё это, тётя из телефона  невозмутимым  голосом ответила, что по инструкции  от  детей  заявки не принимаются, и что надо найти кого-нибудь из взрослых.  И положила трубку. 

       Коля ещё раз звонил в «Скорую» и даже продиктовал адрес, но так и не понял, приедут к ним  или нет.  Ему постоянно говорили позвать кого-нибудь из взрослых. 

 

      Дядя Витя перестал вздрагивать, лицо его стало практически белым, пена изо рта перестала выделяться, и  остатки её застыли по краям подбородка.

      Коля тряс дядю Витю за руки, плакал и причитал: «Дядя Витя, дядя Витя, что с Вами, что с Вами? Проснитесь!»  Но сосед  не отвечал.

 

       В отчаянии Коля побежал, перепрыгивая целые лестничные марши, с восьмого этажа на улицу  и остановил первого  попавшегося прохожего:

 - Дяденька, помогите дяде Витя, он   себя  плохо чувствует. Ему плохо!

 - Что случилось, мальчик?  – не понял прохожий.  В это самое время, когда Коля  стал объяснять прохожему, что случилось, к подъезду  подошла тетя Таня  «Хоккеистка».  Коля, задыхаясь от слёз и  от  нервного потрясения, теперь уже ей, в который раз за сегодня, стал  объяснять, что случилось.

     

      «Скорая помощь» всё-таки приехала. Но дядя Витя к этому времени уже умер.

    Сквозь слёзы Коля  плохо видел, что происходило вокруг. Как приехали врачи, как его расспрашивали о чём-то. Он плохо помнил, как  появилась  тётя Маша, жена дяди Вити, и его дочь Вера, как они плакали. Как его успокаивали, гладили по голове. Всё было как в тумане, как в каком-то страшном сне.  И единственное, что запомнилось Коле навсегда, это чувство вины  оттого, что он ничего не смог сделать, чтобы спасти дядю Витю.

       Он много раз потом, отматывал плёнку событий назад, и думал, что надо было бы поступить по-другому, а не так, как поступил он в этот день. И  вина за смерть близкого, любимого человека  каждый раз выворачивала  его душу наизнанку.

 

         Саша, сын дяди Вити, стоял возле подъезда  и курил. Он был собран, сосредоточен. По его виду нельзя было сказать, знает он о смерти отца или нет. Дома, в их квартире, сестра с мамой сидели на кухне и рыдали, а он не мог быть рядом с ними, он стоял возле подъезда  и  не останавливаясь курил и курил. 

        Во всём подъезде чувствовался переполох. Все приходили на восьмой этаж, соболезновали  тёте Маше. Мама Коли была рядом с тётей Машей, и  пыталась её успокоить. Коля, выбитый страшным событием из колеи привычной жизни, так - же  как  и многие  не мог найти себе места, и не знал, куда себя деть.

         Он подошёл  к Саше. Но тот его не замечал, или делал вид, что не замечает.  Саша был большим, крепким парнем  под два метра ростом. Коля  рядом с ним чувствовал себя  совсем маленьким.  Коля подёргал Сашу за руку и сказал:

 - Саш, дядя Витя умер. Он пришёл ко мне, просил позвонить в больницу, но меня  не послушали. Я не виноват, Саш! 

     Саша  посмотрел на Колю. Потрепал его по волосам.  

  -  Я знаю, ты ни в чём не виноват. Иди домой, Коль. Мне надо побыть одному. 

 

         Ещё никогда Коля не слышал такого голоса у Саши. Саша обычно, как и его отец, был улыбчивым, любил пошутить. Не раз заступался во дворе за Колю перед взрослыми ребятами. А сейчас Коля чувствовал, что предал  Сашу и дядю Витю. Что он  не смог сделать главного. Этот  сухой  ответ Саши обжигал сердце Коли. 

      Раньше Коля чувствовал к себе внимание  соседей, а сейчас в период этих событий ему казалось, что все на него смотрят как-то по-другому. Окружающим было просто не до ребёнка, было просто много всяких других хлопот. Но Коле казалось, что все его осуждают, все  от него отвернулись. Хотя, конечно ничего такого не было. 

      

          В этот день легли спать  поздно. Обычно Коля сам разбирал себе постель. Но на этот раз это сделала мама. Она пыталась успокоить Колю, говорила что бы он не переживал, что он ни в чём не виноват, что так сложились обстоятельства. Но даже в голосе мамы Коля чувствовал  какие-то незнакомые нотки отчуждения. Хотя, разумеется, никакого отчуждения не было, просто  мама очень устала, и у неё не было никаких сил,  и она сама была не меньше других потрясена случившимся.

 

      Коля не мог уснуть. Он вспоминал, что несколько часов назад  здесь, на его постели,  лежал дядя Витя, и  что он умер. Коля  хотел представить, как это – «умер», что это такое. И как  это – «ничего не чувствовать». Как это, когда «тебя уже нет». Как понять, что «тебя уже никогда больше не будет».  Он закрывал  глаза и  смотрел в темноту. Надавливал пальцами на  закрытые веки, и перед глазами появлялись мерцающие звёздочки. Они пульсировали в такт биения сердца, и если  долго надавливать пальцами на веки, расширялись, и превращались в  разбегающиеся в разные стороны круги. Коля  открывал веки, смотрел на белый потолок. Потом снова закрывал глаза. Снова надавливал пальцами на закрытые веки, и видел в бесконечном  небе мириады звёзд, которые когда-нибудь  должны будут исчезнуть навсегда, как люди, как всё, что ни есть вокруг во вселенной. 

      Родители, думая, что ребёнок уже уснул, и что бы отвлечься от пережитого,  тихонечко  включили телевизор. Дверь в комнату была открыта,  и Коля не видел  что на экране. Он слышал голоса,  музыку.  Шёл фильм «Неподсуден».   Коля не знал названия,  не понимал о чём фильм,  до него  доходили лишь обрывки фраз, отдельные слова, и музыка. Такая печальная, грустная музыка, напоминающая одновременно бесконечную лестницу, синее небо, и полёт  на самолёте.

     Следуя движению мелодии, Коля мысленно, такт за тактом,  поднимался  по воображаемым   ступеням. Шаг, второй, третий, ещё один и ступени исчезали, и он парил в небе. Новый музыкальный такт, и опять -  шаг, ещё, ещё один и  вновь полёт. Слёзы текли  по щекам Коли,  и он тихо, что бы  родители  не слышали, вытирал  их краем пододеяльника. 

 
       Коля  так никогда и не узнал,  и  даже никогда  не задумался о том,  кто в этот вечер  поставил  по телевизору этот фильм. Кто из всех на свете фильмов выбрал именно этот фильм  и  именно   в это время поставил   его.  Но  навсегда, на всю жизнь запомнил эту музыку.  Шаг, второй, третий, ещё один - ступени исчезают, и он парит в небе.  Музыка  закручивается в спираль, расширяется как звёздные круги, звучит,  то с   аккордеоном,  то в сопровождении скрипки, гитары, меняет интонацию, но остаётся единой.  Шаг, ещё, ещё  шаг, полёт, синие небо,   ступени, шаг. И так до бесконечности.  И в один из таких полётов  к нему, как ни в чём не бывало, подходит дядя Витя, живой и  здоровый. В белой рубашке, чёрных брюках. Он как  обычно улыбается, треплет  Колю по  голове и говорит: 

   - Батюшка, смотри-ка, -  валенок! 

   Коля  трогает себя за  свои обычные мягкие шелковистые волосы.  И  отвечает, улыбаясь, но с некоторым  недоверием:

  - И ничего-то не валенок! Вы всё шутите, дядя Витя?

 - Да я не про волосы, а про тебя, Батюшка! Валенок ты, что так  расстраиваешься и обижаешься. Никто тебя  не осуждает и  не думает осуждать, просто все очень устали и переживают.

    Умирать неприятно только потому, что много хлопот доставляешь близким. А так ничего. Не больно!  И всё не так как нам при жизни кажется.

  - А как, дядя Витя?  

  - А вот, примерно так, как ты слышишь: Шаг, ещё, ещё  шаг, полёт,   синие небо,   ступени, шаг. И так до бесконечности.

  - И Вы всё чувствуете, как живой?

  - Да конечно нет! Всё совсем не так.

  - Но Вас же в землю положат…

  - Ну и что. Ты когда волосы стрижёшь, потом о них беспокоишься?   Валенок ты мой, Батюшка! – дядя Витя  снова потрепал  и погладил Колю по голове.

  - Но мне так жалко, что Вас больше с нами не будет! Что Вы теперь там,  в небесах, на этих ступенях, один. Мне так жалко, что я не смог Вам помочь, и спасти!

 - Не печалься, Батюшка!  Если что звони, у тебя  - ведь есть  телефон! 

  Услышав это, Коля   обрадовался, и вспомнил о том, что мама говорила когда-то про телефон, что это нужная и интересная вещь. И  теперь окончательно этому поверил!

  - А ведь правда, - сказал он – У меня  ведь есть телефон  и я буду обязательно Вам звонить! А другим, кто умер, можно звонить?

   -  Ну конечно, набираешь номер, и на связи!  Батька, Коленька, ты уж извини родной, только я сейчас к своим пойду, они ведь тоже переживают, их тоже надо успокоить. Ты звони, если что! и не грусти, - всё не так плохо…,   - сказал дядя Витя  и  ушёл. 

 

        Коля неоднократно рассказывал об этой  встречи с дядей Витей. Но никто не верил. Он ругал себя, что не спросил номер телефона. Уже став взрослым, по инерции  продолжал верить, что существуют такие номера,  по которым можно дозвониться «до Небес». Разумеется, понимал, что всё это иллюзия, что это как вера в приметы, в мечты, но  какими-то иррациональными складками своей души продолжал во всё это верить. 

        Жизнь не спрашивает нас, когда ставит в разные ситуации. Как Колю никто не спрашивал, хочет  он телефон, и всё что с ним связано, или нет. Нас вообще ни о чём никогда не спрашивают, а просто ставят перед фактом. И всё.  И даже выбора не дают. И сначала непонятно насколько это вещь тебе «нужна  и интересна». Её просто оставляют, как чувства в душе. Как  чувства вины и боли. Никто ни в чём  не упрекает, а чувства остаются.  

       Мало кто задумывается, почему в жизни всё так получается. И почему  так получается именно  с ним. Кто в нужный  момент «ставит музыку», или оказывается рядом. Всем выдают одинаковый набор.  Каждый получает в назначенный час  меру вины, боли,  жалости и  страха. И ворох фантастических обещаний, типа  «полететь на самолёте».  Но в разных упаковках. У каждого есть телефон и  возможность позвонить. Но не у каждого есть нужный номер.  И даже если бы он был, - не каждый наберётся  мужества  позвонить.

       Нам ведь иногда звонит кто-то.  Звонит и  молчит. Кто это?  Мы никогда не узнаем.  Мы слышим в трубке дыхание. Но не знаем, кто на проводе.  Может быть,  это звонят  «оттуда»,  и  напоминают о себе. Нам не дано знать.  Нам многого чего не дано знать.  Но у каждого есть телефон.

     

      Единственным человеком, кто поверил  Коле,  была  бабушка.  Она, правда, по-своему интерпретировала слова дяди Вити. «Телефон – это икона, - объясняла она, - А  номер – это молитва».

     Тогда Коля слова бабушки понял также, как  когда-то слова мамы о том что, телефон - это «нужная и интересная вещь». Но в бедующем, не раз их вспоминал, и когда очень сильно «припекало»,  - пытался, как  это делают  многие другие, звонить, - молиться…

 


Телефон. Автор Е.Белкин

  «Не печалься!  Если что звони, у тебя  - ведь  есть  телефон!  набираешь номер, и на связи!»  

 

© Белкин  Евгений. Декабрь  2003 год  - сентябрь 2015 год.

Глава повести «Звёздочки». 2003 год.  © Белкин  Евгений.

 

 

Редакция  главы сокращённая  для Интернета.

 

 

Иллюстрация  автора.

Дальше. Глава «Казбек»

 

Оглавление

Назад (раздел Слова)

Назад (страница автора)

Главная

 

Гостевая

Блог

 

 




Яндекс.Метрика

Мой Парус