Путь разума в поисках истины.

Глава 1. Понятие об основном богословии

Осипов А.И.

Одной из естественных для каждого образованного христианина задач является такое усвоение им истин своей веры, которое предполагает не только знание их, но и возможность их раскрытия и обоснования перед лицом каждого вопрошающего. "Будьте всегда готовы, пишет апостол, - всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением" (1 Пет.3, 15). Знать "твердое основание того учения, в котором был наставлен" (Лк.1, 4), христианин, следовательно, должен не просто в силу естественной потребности, но и во имя исполнения заповеди Христовой о любви к людям и научении всех народов (Мф. 28, 19). Подготовиться к подобному служению представляется весьма сложной и ответственной задачей. В кругу богословских дисциплин помощь в ее решении берет на себя преимущественно Основное богословие.

    Оно ставит своей целью такое раскрытие и обоснование главных христианских истин имеющих как общерелигиозный характер (например, бытие Бога), так и специфически христианский (например, догмат Спасения), - которое позволило бы каждому ищущему смысла жизни должным образом понять христианский ответ и оценить его перед лицом различных неправославных альтернатив.

    Этим объясняется специфика Основного богословия и его методология. Оно хотя исходит из догматических и нравственных предпосылок христианской веры, однако привлекает в свои построения как отдельные идеи других религий, так и данные различных наук, философскую мысль, достижения культуры и т.д. Основное богословие обращено к тем, у которых еще нет твердой веры, у которых немало сомнений, но которые ищут Истину и интересуются христианством. Эти люди, не имея большей частью правильного духовного опыта, не "пережив" в себе Бога, часто нуждаются в рациональном обосновании основ веры, истинности христианства, его ответов на основные вопросы человеческой жизни.

    Таким образом, Основное богословие обращено, прежде всего, к людям, находящимся около церковных стен, но "живым". И хотя на первых шагах таковые часто допускают ошибку, думая найти Истину, познать христианскую религию на пути только рассудка, логики, религиозной философии, тем не менее те из них, которые оказываются в дальнейшем духовно способными к действительному, т.е. опытному постижению христианства, приобретают это знание через молитву, делание заповедей и покаяние.

    Необходимо иметь в виду и две опасности, стоящие на пути возможного использования этой богословской науки. Первая из них - чтобы просящему хлеба не подать камень и просящему рыбы не подать змею (Мф. 7, 9-10). И вторая, о которой также предупредил Господь, сказав: "Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас" (Мф. 7, 6). Слово проповеди может быть обращено лишь к искренне ищущему, ибо только алчущие и жаждущие правды способны к принятию Истины (Мф. 5; 6, 10). Апостол Павел наставляет своего ученика Тимофея и в его лице - каждого христианина: "От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры; рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым, с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины" (2 Тим. 2, 23-25).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Путь разума  в поисках истины.

Глава II. Религия
§1. Человек, мир, религия

Осипов А.И.

О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги,
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..

    Что такое жизнь? Жизнь человека? Человечества? Если бы можно было заснять на пленку обыденные ее моменты и просмотреть в ускоренном темпе, то получилась бы довольно удручающая в своей однообразности картина.

    Каков обычный день человека? - Проснулся, поел, поработал - и день кончился, спать пора. Завтра то же. И на следующий день, и каждый день то же самое. И так из года в год, всю жизнь и до конца.

    Какова обычная жизнь его? Родился, крестился, учился, работал, женился... Затем дети. У детей свои дети, у которых тоже дети. И так у всех, и у всего человечества, непрерывно, поколение за поколением, как листья на деревьях, и без конца, и до ...

    Конечно, на эту основную схему накладываются самые разные события, но ни одно из них не может остановить течение самой жизни в ее неудержном движении к ... Миллиарды жизней, наполненные радостями и страданиями, любовью и отчаянием, благородством и низостью, славой и неизвестностью, канули в вечность. Куда?

    Как-то в трудные минуты жизни Пушкин написал горькие строки:

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

    Московский митрополит Филарет (Дроздов, умер 19 ноября 1867 г.), уже при жизни прозванный Мудрым, ответил тогда Пушкину следующим знаменитым стихотворением:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светлый ум.

    Неожиданный ответ митрополита, вскрывший самое существо мучительного вопроса, глубоко растрогал Пушкина. Он пишет ему целое стихотворное послание, в котором звучит неподдельное чувство благодарности и умиления:

Я... лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

    Не для поэта только, для каждого человека основным вопросом всегда был и остается вопрос о смысле жизни. Не все могут найти для себя окончательное его решение, не все способны ответить сомневающимся. Но в каждом нормальном человеке неистребима потребность найти этот смысл и его разумное обоснование.

    Перед каким же выбором стоит сознание в решении основного вопроса жизни?

    Современный человек окружен большим количеством разнообразных вер и идеологий, которые в первом приближении могут быть объединены вокруг двух основных мировоззрений: религии и атеизма. Третье часто называемоеагностицизм - по существу не может претендовать на мировоззренческий статус, поскольку в принципе отрицает за человеком возможность познания таких главнейших мировоззренческих реалий, как бытие Бога и души, бессмертия личности, природы добра и зла, истины и др.

    Каково же ценностное соотношение между религией и атеизмом? Чтобы ответить на этот вопрос, религию и атеизм целесообразно рассмотреть как две теории бытия (или небытия) Бога, поскольку данная проблема является для них главнейшей. При таком подходе к ним должны быть предъявлены по меньшей мере два основных научных требования. Первое: необходимость иметь факты, которые бы подтверждали теорию. Второе: указать реальные пути опытной (экспериментальной) проверки ее основных положений и выводов. Очевидно, что только теория, удовлетворяющая этим требованиям, может быть признана в качестве научной, заслуживающей серьезного внимания.

    Что же в таком контексте представляют собой религия и атеизм? Если говорить о религии, то она, во-первых, предлагает неисчислимое количество фактов, прямо свидетельствующих о существовании Бога, души, ангелов и демонов, особых сверхъестественных сил и т.д. Чтобы убедиться в этом, достаточно указать на жизнь лишь одного из великого множества святых, наиболее близкого нам по времени, - русского святого Иоанна Кронштадского (скончался 1908 г.), деятельность которого проходила всегда на глазах огромного числа людей и сопровождалась очень многими поразительными чудесами. О них написана колоссальная литература. Еще живы многие из тех, которые непосредственно общались со свидетелями его деяний.

    А если познакомиться с жизнью преподобного Амвросия Оптинского (умер в 1891 г.), прозорливость, чудеса, святость и мудрость которого привлекали к нему всю Русь, самых прославленных писателей, мыслителей, общественных деятелей: Достоевского, Гоголя, Толстого, Вл. Соловьева, Ивана и Петра Киреевских, Леонтьева и многих других^[1].

    Но, наряду с бесчисленными фактами, Православие одновременно предоставляет каждому человеку и средства проверки истинности своих утверждений, вполне конкретный путь личного познания засвидетельствованного в этих фактах духовного мира. В самой лаконичной форме это средство выражено словами Христа: "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" (Мф. 5, 8).

    Что предлагает атеизм? Во-первых, с одной стороны, он не имеет и в принципе не может иметь каких-либо фактов, свидетельствующих о небытии Бога и мира духовного. С другой стороны, сама бесконечность, вширь и вглубь, познаваемого мира однозначно говорит, что это и никогда невозможно будет доказательно утверждать, хотя бы в силу того, что все познания человеческие в любой момент времени являются лишь ничтожным островком в океане непознанного. Поэтому, даже если бы Бога не было, это оставалось бы вечной тайной для человечества, в которую можно только верить или не верить, но не знать.

    Во-вторых (и это самое тяжелое для атеизма), он не в состоянии ответить на важнейший для него вопрос: "Что конкретно должен сделать человек, чтобы убедиться в небытии Бога?" А без ответа на него атеизм оказывается не более, как слепой верой. Хотя ответ очевиден: есть только один путь, позволяющий убедиться в бытии или небытии Бога - путь религиозный. Иного способа просто не существует.

    Таким образом, и религия и атеизм вместе, в парадоксальном единстве призывают каждого ищущего истины человека к изучению и опытной проверке того, что называется религией. Что же она есть?

§2. Что такое религия

 

    Религия как явление, присущее человеческому обществу на протяжении всей его истории и охватывающее до настоящего времени подавляющую часть населения земного шара, оказывается тем не менее областью, мало понятной для очень многих людей. Одной из причин этого, казалось бы, странного факта служит то обстоятельство, что религию, как правило, оценивают по ее внешним признакам, по тому, как она практикуется ее последователями в культе, в личной и общественной жизни. Отсюда проистекает масса различных трактовок религии, усматривающих ее существо либо в элементах, являющихся в ней второстепенными, незначительными, либо даже в ее извращениях, которых не избежала ни одна мировая религия.

    Поэтому вопрос о том, что составляет существо религии, какие признаки являются в ней определяющими, а какие несущественными, требует особого рассмотрения.

    Религия имеет две стороны: внешнюю - как она представляется постороннему наблюдателю - и внутреннюю, которая открывается верующему, живущему в соответствии с духовными и нравственными принципами данной религии.

    С внешней стороны религия представляет собой:

·      в философском плане - мировоззрение, включающее в себя ряд конкретных положений (истин), без которых (или хотя бы без одного из них) она теряет самое себя, вырождаясь в колдовство, оккультизм, сатанизм и подобные псевдорелигиозные явления, хотя и содержащие в себе отдельные элементы религии, но в действительности оказывающиеся лишь продуктами ее распада, деградации, извращения;

·      в общественно-практическом выражении организацию с определенной структурой управления (церковь), правилами жизни своих последователей, культом.

    С внутренней стороны религия - это особая духовная жизнь, открывающая человеку мир вечной Божественной красоты, скрытый в душе человеческой.

    Предварительное понимание религии дает и сама этимология данного слова.

§3. О чем говорит слово "религия"

 

    1. Существует несколько точек зрения на происхождение слова "религия" (от лат. religio совестливость, благочестие, благоговение, религия, святость, богослужение...). Так, знаменитый римский оратор, писатель и политический деятель 1 в. до н.э. Цицерон считал, что оно является производным от латинского глагола relegere (вновь собирать, снова обсуждать, опять обдумывать, откладывать на особое употребление), что в переносном смысле означает "благоговеть" или "относиться к чему-либо с особым вниманием, почтением". Отсюда и самое существо религии Цицерон видит в благоговении перед высшими силами, Божеством. Эта мысль Цицерона верно указывает на то, что благоговение является одним из важнейших элементов в религии, без которого религиозность превращается в ханжество, лицемерие и пустое обрядоисполнение, а вера в Бога - в холодную безжизненную доктрину. В то же время нельзя согласиться с тем, что благоговение перед чем-то таинственным и даже перед Богом составляет сущность религии. Сколь ни велико и необходимо благоговение в религии, тем не менее оно представляет собой лишь одно из чувств, присутствующих в религиозном отношении человека к Богу, и не выражает его сущности.

    Известный западный христианский писатель и оратор Лактанций (умер в 330 г.) считает, что термин "религия" происходит от латинского глагола religare, означающего "связывать", "соединять". Поэтому и религию он определяет как союз благочестия человека с Богом. "С тем условием, - говорит он, - мы и рождаемся, чтобы оказывать справедливое и должное повиновение порождающему нас Господу, Его одного знать, Ему следовать. Будучи связанными сим союзом благочестия, мы находимся в соединении с Богом, от чего получила название и самая религия... Так имя "религия" произошло от союза благочестия, которым Бог соединил с Собою человека..."^[2]

    Это определение Лактанция раскрывает самое существенное в религии - то живое единение духа человека с Богом, которое совершается в тайниках сердца человеческого.

    Подобным же образом понимает существо религии и блаженный Августин (умер в 430 г.), хотя он считает, что слово "религия" произошло от глагола reeligere, т.е. воссоединять, и сама религия означает воссоединение, возобновление когда-то утерянного союза между человеком и Богом. "Его-то ища, - пишет он, - или лучше, вновь отыскивая (от чего, кажется, получила название и религия), мы стремимся к Нему любовью, чтобы, когда достигнем, нам успокоиться"^[3].

    Таким образом, происхождение слова "религия" указывает на два основных его значения: соединение и благоговение, - которые говорят о религии как о таинственном духовном союзе, живом, благоговейном единении человека с Богом.

§4. Основные истины религии

 

    Что же относится к общеобязательным истинам религии?

    Первой из них является исповедание духовного, совершенного, разумного, личного Начала - Бога, являющегося Источником (Причиной) бытия всего существующего, в том числе человека, и всегда активно присутствующего в мире. Эта идея Бога может иметь очень разнообразные по форме, содержанию и степени ясности выражения в различных религиях: монотеистических (вера в единого Бога), политеистических (вера во многих богов), дуалистических (вера в два божественных начала: доброе и злое), анимистических (вера в одухотворенность всего существующего, в наличие души у всех сил и явлений природного мира).

    По христианскому учению, "Бог есть Любовь" (1 Ин. 4, 8), Он наш Отец (Мф. 6, 8-9), "мы Им живем и движемся и существуем" (Деян. 17, 28). Бог есть то изначальное Бытие и одновременно Сознание, благодаря Которому существуют все формы материального и духовного бытия и сознания во всем их многообразии, познанные и не познанные человеком. Бог есть реально существующий, неизменный, личностный идеал добра, истины и красоты и конечная цель духовных устремлений человека. Этим последним христианство, как и другие религии, принципиально отличается от иных мировоззрений, для которых высший идеал реально не существует, а является лишь плодом человеческих мечтаний, рациональных построений и надежд.

    Второй важнейшей истиной религии, прямо вытекающей из признания бытия личного Бога, является убеждение в том, что человек способен к общению, единению с Богом и совершенной, вечной с Ним жизни. Эта аксиома религиозного учения составляет, фактически, само его существо. От нее и сама религия получила свое название.

    Возможность и необходимость духовного единения человека с Богом предполагает в религии, с одной стороны, веру в Откровение Бога, с другой - естественность со стороны человека праведной жизни, соответствующей догматам и заповедям религии. В христианстве такая жизнь называется верой, под которой подразумевается не просто убежденность в существовании Бога, но особый духовно-нравственный характер всего строя жизни верующего.

    Эта истина религии неразрывно связана с ее учением о том, что человек принципиально отличается от всех других видов и форм жизни, что он есть не просто существо биологически высшее, но в первую очередь духовное, обладающее не только телом, но и душой, носительницей ума, сердца (органа чувств), воли, самой личности, способной вступать в общение с Богом, с духовным миром. Отсюда, во всех религиях содержится более или менее развитое учение о загробном, посмертном существовании человека. В христианском Откровении находим большее - учение о всеобщем воскресении и вечной жизни человека (а не только души), благодаря чему его земная жизнь и деятельность приобретает особенно ответственный характер и полноценный смысл. "Человек, ты живешь один раз, и тебя ожидает вечность. Поэтому избери сейчас, свободно и сознательно, совесть и правду нормой твоей жизни!" - этим утверждением христианское учение особенно резко контрастирует с атеистическим: "Человек, ты живешь один раз, и тебя ожидает вечная смерть!"

    Именно в решении вопроса о душе и вечности с наибольшей очевидностью обнаруживается подлинное лицо религии и атеизма, обнаруживается и скрытый лик каждого человека, его духовная ориентация: стремится ли он к бессмертной красоте духовного совершенства и вечной жизни, или же предпочитает веру в окончательный и абсолютный закон смерти, перед которым одинаково бессмысленны не только идеалы и все противоборство между добром и злом, истиной и ложью, красотой и безобразием, но и сама жизнь. Выбором веры, таким образом, человек свидетельствует о себе, кто он есть и кем хочет стать. Ибо, как справедливо писал один из замечательных русских мыслителей прошлого века И.В.Киреевский, "человек - это его вера". И хотя веры - две, истина остается одна, и об этом не может забыть ни один мыслящий человек.

    К существенным признакам религии относится также вера в бытие мира сверхъестественного: ангелов и демонов (бесов), вступая в духовный контакт с которыми (своими честными, или, напротив, безнравственными поступками), человек в большой степени определяет свою жизнь^[4]. Все религии признают реальность влияния мира духовного на деятельность и судьбу человека. Поэтому в высшей степени опасно оказаться единодуховным с силами зла. Последствия этого, временные и вечные, страшны для человека.

    Очевидным элементом любой религии является культ, то есть совокупность всех ее богослужебно-обрядовых норм.

    Есть еще целый ряд элементов, присущих каждой религии (ее догматическое и нравственное учение, аскетические принципы и правила жизни и др.); все они органически и логически связаны с указанными основными.

§5. Сущность религии

 

    О внутренней стороне религии говорить много труднее, чем о внешней, поскольку она представляет собой область таких переживаний и постижений, которые языком наших слов и понятий не могут быть выражены. Сложность передачи даже обычных и привычных нам чувств очевидна. Так, мы говорим: "Было очень весело" или "У меня тяжело на душе". Но что стоит за этими "весело", "тяжело" - никогда другому человеку точно не узнать, поскольку внутренний мир каждого глубоко индивидуален и словами его, по существу, передать невозможно. Поэтому если с внешней стороны каждая религия предстает как определенная организация (церковь) с догматами, конкретными нравственными требованиями, правилами, различными священнодействиями (культом), то изнутри для действительно, а не номинально верующего она открывает особый духовный мир. Бога, и настолько бесконечно богатое многообразие духовных переживаний, что другому человеку (хотя бы и прекрасно знающему внешнюю сторону религии) словами передать его невозможно. "Тайны религии, писал священник Павел Флоренский, - это не секреты, которые не следует разглашать, не условные пароли заговорщиков, а невыразимые, несказанные, неописуемые переживания, которые не могут облечься в слово..." Другой крупный русский мыслитель, а позднее богослов С.Н.Булгаков (умер в 1944 г.) в таких словах выразил ту же мысль о невыразимости сокровенной тайны религии: "Итак, в самой общей форме можно дать такое определение религии: религия есть опознание Бога и переживание связи с Богом". Однако "религиозное переживание удостоверяет человека в реальности иного, Божественного мира не тем, что доказывает его существование... но тем, что... ему его показывает. На подлинно религиозный путь вступил лишь тот человек, который реально на своей жизненной дороге встретился с Божеством, кого настигло Оно, на кого излилось превозмогающей Своей силой. Религиозный опыт в своей непосредственности не есть ни научный, ни философский, ни эстетический, ни этический, и, подобно тому как умом нельзя познать красоту (а можно о ней только подумать), так лишь бледное представление об опаляющем огне религиозного переживания дается мыслью... Жизнь святых, подвижников, пророков, основателей религий и живые памятники религии: письменность, культ, обычай... - вот что, наряду с личным опытом каждого, вернее вводит в познание в области религии, нежели отвлеченное о ней философствование"^[5].

    О характере религиозных переживаний и откровений, о состояниях глубокой радости, любви, о получении даров прозрения, исцелений и познания того, как пишет великий святой преп. Исаак Сирин, что выше человека (духовного мира), равно ему (души других людей) и ниже его (природного мира), о множестве других необычайных дарований можно приводить практически бесконечное число свидетельств. Апостол Павел сказал об этом словами древнего пророка Исаии: "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2, 9). Но все подобные свидетельства останутся "внешними", ничего не говорящими для слуха тех, которые сами ни разу не прикоснулись к миру таинственной Божественной красоты.

§6. Происхождение религии

 

    Вопрос о происхождении религии является одним из основных в дискуссии между религией и атеизмом. В ответ на утверждение религиозного сознания об изначальности религии в человечестве и о сверхъестественном характере ее возникновения, отрицательной критикой было представлено много различных вариантов так называемого естественного происхождения идеи Бога, существо которых можно кратко выразить фейербаховским афоризмом: "Не Бог создал человека, а человек создал Бога". Поэтому, прежде чем излагать положительный взгляд на происхождение религии, рассмотрим наиболее известные из атеистических гипотез: натуралистическую, анимистическую, гипотезу Л.Фейербаха и социальную.

    1. Натуралистическая гипотеза

    Натуралистическая (от лат. natura - природа) гипотеза, высказанная еще римским поэтом и философом Лукрецием (1 в. до н.э.), утверждает, что идея Бога и религия возникли в результате страха людей перед грозными явлениями природы (timor primus fecit deos - страх создал первых богов), непонимания причин их возникновения, незнания законов природы.

    Это психологическое объяснение, однако, не учитывает того обстоятельства, что страх, скорее, вызывает стремление избежать данного явления, скрыться от него, нежели почитать и олицетворять его, обращаться к нему с мольбой. Человек многого боялся, но тем не менее обоготворял не все предметы страха: хищников, стихии, своих врагов-людей и т.д., - а лишь некоторые из них, и часто самые безобидные (камень, дерево и т.д.). Видимо, не страх явился причиной религиозного к ним отношения. Советский религиовед В.Д.Тимофеев замечает: "Существование природных явлений самих по себе, даже таких грозных, как наводнения или землетрясения, еще не обязательно приводят к религиозным фантазиям" ^[6]. Подобное же утверждает и его коллега А.Д.Сухов, доктор философских наук: "И все-таки человек никогда, в том числе и в эпоху первобытности, не был полностью подавлен силами природы. Эта подавленность никогда не была абсолютной"^[7].

    Не мог явиться причиной возникновения идеи Бога и незначительный научный уровень развития древнего человека. Первобытный человек субъективно ощущал свои познания, вероятно, даже большими, чем современный (перед которым открыта бездна проблем, и количество их непрерывно увеличивается с каждым новым открытием), и умел по-своему объяснить все, с чем он сталкивался в своей жизни. В этом отношении очень показателен следующий пример. Исследователь, изучавший дикое племя кубу о. Суматра, спросил как-то одного из туземцев:

     - Ходил ли ты когда-нибудь ночью в лесу?

    - Да, часто.

    - Слыхал ли ты там стоны и вздохи?

    -Да.

    - Что же ты подумал?

    - Что трещит дерево.

    - Не слыхал ли ты криков?

    -Да.

    - Что же ты подумал?

    - Что кричит зверь.

    - А если ты не знаешь, какой зверь кричит?

    - Я знаю все звериные голоса...

    - Значит, ночью в лесу ты ничего не боишься?

    - Ничего.

    - И ты никогда не встречал там ничего неизвестного, что могло бы тебя испугать?

     - Нет, я знаю все...^[8]

    Очевидно, что для человека с подобной психологией идея Бога совершенно излишня в объяснении необычных явлений природы.

    Данная гипотеза не выдерживает критики и с другой стороны. Наука существует уже не одно столетие, и человек давно увидел, что он постепенно приобретает все большую возможность объяснения происходящих в мире процессов. Однако это важнейшее, быть может, для него открытие, освободившее его от "мистического страха" перед природой, не повлияло на его религиозность. Величайшие ученые верили в Бога и продолжают верить в него и в настоящем XX веке.

    Несостоятельность натуралистической гипотезы в том и состоит, что она совершенно не объясняет того, как страх (или, напротив, восторг, восхищение) перед окружающим земным, материальным, видимым, слышимым и осязаемым миром мог вызвать в первобытном "примитивном" сознании человека идею бытия духовного Существа, бытия принципиально иного - невидимого, неслышимого, неосязаемого.

    Но если явления этого мира сами по себе не способны породить в сознании человека идеи Бога и мира потустороннего, т.е. дать начало религии, то, напротив, при наличии такой идеи и такого чувства в душе человек способен не только верить в Бога, но и обоготворить любое явление природы, любое существо, любую свою фантазию. И тогда становится вполне объяснимой религиозность как древнего, так и современного человека.

    2. Анимистическая гипотеза

     Анимистическая гипотеза (от лат. animus дух), высказанная и подробно развитая в прошлом столетии, видит источник происхождения религии в сновидениях, обмороках, галлюцинациях, смерти и т.п. явлениях, наблюдения за которыми привели "неразвитого человека" к мысли о существовании другого, столь же реального мира, как и этот. Ее необоснованность, однако, слишком бросается в глаза:

    1. Не говоря уже о фантастичности самого предположения, чтобы не человек, не два, а все человечество было настолько слабоумным, что не могло отличить сна от действительности и приняло галлюцинации и сонные грезы за реальность, вызывает особое недоумение то обстоятельство, как подобная неразвитость сознания могла сочетаться со столь большой высотой философского мышления, способного при наличии указанных факторов дойти до идеи Божества и удержать ее не только в своем сознании, но и во всей практической жизни.

    2. Если все же принять, хотя бы и вопреки всякой логике, что человек действительно в том проблематичном прошлом непостижимым образом сочетал в себе одновременно и неразумие дикаря, и ум философа и принимал за реальный мир свои грезы, сновидения и т.п., то этим все-таки ни в коей мере не предполагается и религиозное отношение к ним. От признания чего-то реально существующим до религиозного отношения к нему и обоготворения его - дистанция огромных размеров, которой анимистическая гипотеза, к сожалению, не замечает.

    3. Трудно представить себе, чтобы человек, даже только что вышедший из животного состояния, как это утверждается сторонниками анимистической гипотезы, мог поверить в действительность существования того, что ему представлялось в мечтах и сновидениях. Все говорит скорее о противоположном.

    Во-первых, сон не является для него чем-то совершенно неожиданным, вдруг оказавшимся перед его сознанием и поразившим его своей внезапностью и исключительностью. Напротив, это явление вполне обычное. Оно присуще даже животным. И человек с ним, можно сказать, рождается и умирает.

    Во-вторых, подавляющее большинство сновидений представляет собой беспорядочные сочетания обрывков мыслей, переживаний, чувств, фрагментов повседневной жизни и т.д. - то есть то, что никак не может быть осознано как нечто единое целое и поэтому вызывать к себе доверие.

    В-третьих, многие сновидения необходимо должны были порождать у человека прямое недоверие к снам. Например, сытно поев во сне, человек, проснувшись, ощущает прежний голод. Или, одержав во сне победу над врагом, он, проснувшись, находит все в прежнем положении. Может ли возникнуть при этом вера подобным сновидениям, а тем более религиозное к ним отношение?

    г. Совершенно загадочным и необъяснимым в рамках анимистической гипотезы представляется факт всеобщности религии в человечестве. Известно, как трудно убедить кого-либо в чем-то, выходящем за рамки повседневного опыта. Это тем более относится к таким фактам, как бытие мира сверхчувственного, бытие Бога. Тем более странным представляется, чтобы какие-то сновидения некоторых лиц, их грезы или мечты смогли убедить в бытии духов не одного-двух людей, не узкий круг родных и близких, даже не отдельные племена, но все человечество.

    Изъяны анимистической гипотезы столь значительны и бесспорны, что даже в серьезных атеистических кругах она перестала пользоваться каким-либо доверием. Советский религиовед прямо говорит о ней: "Сейчас она устарела, выявлена ее методологическая несостоятельность"^[9].

    3. Гипотеза Фейербаха

    Несколько иную идею о происхождении религии высказал один из гегельянцев прошлого столетия Л.Фейербах (умер в 1872 г.). Свою гипотезу он основывает на старом положении об олицетворении человеком сил природы как основе древних религиозных верований. Религия, по его мнению, непосредственно вырастала из олицетворения отдельных сторон и свойств абстрактной природы человека, превратного ее объяснения. "Что такое дух, - вопрошает Фейербах, - как не духовная деятельность, получившая самостоятельное бытие благодаря человеческой фантазии и языку, как не духовная деятельность, олицетворенная в виде существа?"^[10] Бог и боги - это, оказывается, олицетворенные проекции свойств человека и природы, превращенные в самостоятельные существа.

    Фейербах делит религии на "духовные": иудаизм, буддизм, христианство, ислам - и "естественные": все первобытные и древние языческие верования. В "духовных" религиях, по Фейербаху, "Бог, отличный от природы, есть не что иное, как собственное существо человека", а в "естественных" религиях "отличный от человека бог есть не что иное, как природа или существо природы"^[11].

    Как же, по Фейербаху, возникли эти сверхъестественные существа в сознании человека? Оказывается, очень просто. Своим "бытием" они обязаны лишь "незнанию людьми органических условий деятельности мышления и фантазии", ибо Божество есть "олицетворение человеческого незнания и фантазирования"^[12]. Головную работу, по существу, "телесную" деятельность определенного органа, человек осознал как "бестелесную", поскольку эта "головная деятельность есть самая скрытая, удаленная, бесшумная, неуловимая", и ее "сделал абсолютно бестелесным, неорганическим, абстрактным существом, которому он дал название Бога"^[13]. "Существо силы воображения, - пишет он, там, где ей не выступают в противовес чувственные воззрения и разум, заключается именно в том, что оно (воображение) ему (разуму) представляет"^[14].

    Такова, в основном, точка зрения Фейербаха по вопросу происхождения религии. Ее можно суммировать в следующем его тезисе: тайну теологии составляет антропология. Этот тезис у него прямо вытекал из его понимания существа религии, которое можно определить одним словом - человекобожие. Фейербах и пытался создать новую, по его мнению, религию с культом человека. С.Булгаков определяет религиозные взгляды Фейербаха следующим образом: "Итак, homo homini Deus est (Человек человеку бог) - вот лапидарная формула, выражающая сущность религиозных воззрений Фейербаха. Это не отрицание религии и даже не атеизм - это, в противовес теизму, антропотеизм, причем антропология силой вещей оказывается в роли богословия"^[15]. "Homo homini Deus est у него надо перевести так: человеческий род есть бог для отдельного человека, вид есть бог для индивида"^[16].

    В чем основная ошибка Фейербаха и его последователей в вопросе происхождения религии? - В утверждении того, что религия есть фантастическое отражение в человеческом сознании самого сознания и всей земной действительности. И это утверждается, несмотря на великое множество гениев и величайших людей в человечестве, исповедующих веру в Бога.

    Насколько фантастичной является сама гипотеза Фейербаха, увидели по опубликовании его работ "Сущность христианства" (1841 г.) и "Лекции о сущности религии" (1849 г.). Его взгляды на религию подверглись критике даже сторонниками гегельянской школы, из которой он вышел. Это и не удивительно. Утверждение, что Бог есть фантастическое олицетворение абстракции человека, равносильно обвинению всего человечества в сумасшествии. "Ибо чем, как не сумасшествием, - справедливо писал проф. МДА В.Д.Кудрявцев, - должно назвать такое состояние души, когда человек вымысел фантазии считает реально существующим предметом и постоянно вплетает его во все отношения своей жизни?"!^[17] Действительно, только психически больной может считать свои фантазии за реальные живые существа и относиться к ним как таковым. Создание абстракций и вера в их объективную реальность, тем более в их божественность - вещи слишком далеко отстоящие друг от друга, чтобы их можно было так легко соединить, как это сделал Фейербах. Гипотеза эта годна разве для объяснения процесса деградации религии, происхождения различных языческих видов религии, но никак не происхождения самой идеи Бога.

    4. Социальная гипотеза

    Социальная гипотеза - последнее слово отрицательной критики по данному вопросу. Основная ее мысль достаточно ясно раскрывается из нижеследующих высказываний.

    "Как форма общественного сознания, религия изначально есть, следовательно, общественный продукт, результат исторического развития общества. Ее отличие от других форм общественного сознания заключается в том, что отношение реальной жизни отражается в ней иллюзорно, в форме представлений о сверхъестественном. Религиозная форма отражения реальной жизни обусловлена, в свою очередь, социально: в первобытном обществе - чувством бессилия человека в борьбе с природой, в классовых обществах - чувством бессилия перед социальным гнетом"^[18].

    "Из-за низкого развития производительных сил люди не располагали источниками регулярного получения необходимых средств существования... Это порождало у человека сознание своей полной зависимости от сил природы и представление о последних как о стоящих над ним и имеющих сверхъестественный характер.

    Именно в неразвитости общественного производства заключены социальные корни религии первобытных людей. Но... для возникновения религии должны были сложиться еще определенные гносеологические предпосылки. Религиозное объяснение мира предполагает, во-первых, осознание человеком своей личности как чего-то отдельного от окружающей природы и, во-вторых, способность формулировать весьма отвлеченные понятия об общих свойствах явлений и предметов"^[19].

    Итак, содержание новой гипотезы сводится к следующим основным положениям:

    1. Религия "могла возникнуть лишь на определенной ступени развития... общества и самого человека"^[20], т.е. она - явление не изначальное в человеческом обществе.

    2. Возникновение религии обусловлено:

    а) социальным фактором - "ввиду неразвитости общественного производства" (в первобытном обществе - чувством бессилия человека в борьбе с природой, в классовых обществах - чувством бессилия перед социальным гнетом);

    б) гносеологическим фактором - умением "формулировать весьма отвлеченные понятия", когда "у человека развивается способность к абстрактному мышлению"^[21]. Абстрактное же мышление дает возможность возникновению в человеческом сознании "фантастических отражений реальной действительности", т.е. сверхъестественных, религиозных.

    Даже при первом взгляде на основные положения новой гипотезы становится очевидным ее эклектический характер.

    Однако, поскольку эта гипотеза претендует не только на новизну, но даже и на строгое научное обоснование, она должна быть рассмотрена более детально.

    Итак, первое. Что известно науке о времени появления религии в человечестве? Имеются ли какие-либо факты, подтверждающие тезис о когда-то бывшем безрелигиозном состоянии человечества?

    Вопрос о времени возникновения религии в человечестве непосредственно связан с более общей проблемой - проблемой времени появления самого человека на нашей планете^[22]. Как известно, окончательного научного решения ее нет. В советской этнографии принято считать, что человек появился на земле приблизительно 1 млн. лет назад. Однако эта условная цифра относится к моменту появления предполагаемых предков современного человека. По существу же, оказывается, более или менее определенно можно говорить лишь о времени в 100, максимум 150 тыс. лет. Известный советский религиовед В.Ф.Зыбковец замечает об этом в осторожной форме: "Есть основания полагать, что посредством некоторых проекций... досягаемость этнографии может быть доведена до мустьерской эпохи,.. которую отделяет от нашего времени примерно 100150 тыс. лет"^[23]. Появление же собственно человека Homo sapiens, по данным современной науки, может быть отнесено, оказывается, не далее 30-40 тыс. лет назад. Так, академик Н.И.Дубинин, например, пишет: "...В течение 1015 млн. лет был осуществлен гигантский скачок от животного к человеку. Этот процесс сопровождался внутренними взрывами импульсивной эволюции, среди которых наибольшее значение имел скачок... совершенный 30-40 тыс. лет тому назад, создавший современного человека"^[24].

    Подобное же утверждает и президент Американской антропологической ассоциации, специалист с мировым именем в области исследования доисторического человека, профессор Уильям Хауэльс: "... около 35 тыс. лет до н.э. неандертальцы внезапно уступили место людям совершенно современного физического склада, которые, в сущности, ничем не отличались от сегодняшних европейцев, разве что были более крепкого телосложения"^[25].

    Что теперь можно сказать о наличии религии у человека эпохи, "досягаемой" этнографией? Советский религиовед С.А.Токарев считает, что даже "живший в эпоху мустье (около 100-140 тыс. лет назад) неандертальский человек, обладавший сравнительно развитым сознанием, зачатками человеческой речи, возможно уже имел зачаточные религиозные верования"^[26]. И ни у кого не вызывает сомнений наличие религии у человека ориньякско-солютрейской (40-30 тыс. лет тому назад) и мадленской эпох, т.е. у человека современного типа Homo sapiens. Советский ученый В.Титов, например, пишет: "Согласно археологическим исследованиям, приблизительно 30-40 тыс. лет назад завершилось биологическое формирование человека и возник современный человек. Впервые костные останки современного человека были обнаружены на территории Франции, близ Кроманьона. По месту находок этот человек был назван кроманьонцем. Раскопки стоянок кроманьонцев дают богатый материал, характеризующий их сравнительно сложные религиозные представления"^[27].

    Этого же мнения придерживаются и многие другие наши ученые, как и большинство зарубежных (например, знаменитый этнограф В.Шмидт, проф. К.Блейкер и др.). В.Ф.Зыбковец, по существу, подводит итог по этой проблеме в следующих словах: "По вопросу о религиозности неандертальцев среди советских ученых продолжается дискуссия. А.П.Окладников, П.И.Борисовский и др. полагают, что неандертальские погребения являются доказательством религиозности неандертальцев"^[28]. Итак, дискуссия среди ученых идет лишь о религиозности неандертальцев, вопрос же о религиозности человека Homo sapiens, т.е. собственно человека, решается вполне однозначно: никакого дорелигиозного его состояния наука не знает!

    Вопрос же о том, имели ли религию так называемые предки человека: питекантропы, синантропы, атлантропы, гейдельбержцы, гигантопитеки, австралопитеки, зинджантропы и прочие, "им же несть числа", - по существу, праздный до тех пор, пока не будет выяснена степень их "человечности". Если эти человекообразные существа, не обладая разумом и др. свойствами человека, и не имели религии, то этот факт так же мало кого удивит, как и отсутствие таковой у современных шимпанзе и горилл. Но предположим даже, что эти "-питеки" и "-тропы" были пралюдьми. Имеются ли в настоящее время какие-либо основания говорить об отсутствии у них религии? Таковых нет. Вышеприведенные слова В.Ф.Зыбковца о "досягаемости этнографии" лишь до 100-150 тыс. лет достаточно убедительно подтверждают это.

    Второй тезис социальной гипотезы - о социальном факторе появления религии - таким образом, обессмысливается наличием бесспорных научных доказательств изначального существования религии в человечестве. Не остается, следовательно, никаких оснований утверждать, что возникновение религии - это результат бессилия человека в классовых обществах перед социальным гнетом. Религия много древнее классовых обществ, древнее социального гнета. Тот же В.Ф.Зыбковец констатирует: "История классового общества исчисляется максимально шестью тысячелетиями..."^[29]. А религия - по меньшей мере 30-40 тысячелетиями.

    Но, может быть, религия все же возникла "как отражение бессилия людей перед лицом природы, бессилия, обусловленного низким уровнем развития материального производства"?^[30]

    Откуда, однако, пришла сама мысль о том, что первобытный человек ощущал бессилие, страхи и т.д. перед лицом природы? Не из комфортабельного ли кабинета и мягкого кресла? По-видимому, так. Ибо как для городского жителя город, со всеми его заводами, машинами, путанными улицами, авариями, катастрофами и жертвами, не является чем-то вызывающим панический страх, бессилие и тем более религиозное преклонение, так и для человека природы самые дикие джунгли являются родным домом^[31]. Но "дикарь" - рационалист, наверное, с не меньшими, чем многие религиоведы, основаниями мог бы построить гипотезу происхождения религии в высокоразвитых обществах из чувства страха и бессилия человека перед лицом цивилизации.

    Кто же из этих мыслителей прав? Очевидно, не правы оба. Страх не порождает идеи Бога (хотя часто и заставляет вспоминать о Нем). К тому же нет никаких оснований говорить о наличии какого-то чувства бессилия в первобытном человеке перед лицом природы или особого страха за полноту своего желудка в завтрашний день. Все эти страхи естественны для "отчужденного" человека XIX-XX вв., находящегося в ненормальных социальных условиях. При первобытнообщинном же строе человек часто имел большие возможности в добывании пищи, даже при всем его низком уровне материального производства, нежели таковые имеют многие из людей "технизированных" обществ XX века, боящиеся завтра остаться без работы.

    Тезис "бессилия" в настоящем случае является не чем иным, как еще одним свидетельством зависимости человеческого мышления и его выводов от заданной цели и наличного состояния окружающего мира и общества, что подтверждает действительно социальное происхождение - но не религии, а самой гипотезы.

    Последний аргумент разбираемой гипотезы гносеологический. Им утверждается, что религиозные представления обусловлены развитием способности у перволюдей формулировать отвлеченные понятия, которые и дают возможность неразвитому человеку фантастически отражать в своем сознании реальную действительность, что и приводит к религиозному восприятию мира.

    Однако и в этом аргументе кроется большая ошибка. Утверждать подобное - значит возвратиться вновь к Фейербаху, гипотеза которого о происхождении религии несостоятельна ни с психологической, ни с исторической точек зрения. Зарождение религии им и его последователями относится к временам столь неопределенным и человеку столь далекому от нас, что теряется всякая реальность ощущения этих "понятий". Ночь десятков, сотен и тысяч тысячелетий, в которые отсылается начало человечества, не оставляет ни малейшей возможности сколько-нибудь серьезного суждения о психологии человека тех эпох. Поэтому здесь можно утверждать все, что угодно. Но сами эти утверждения не есть ли плод фантазии? Должно избрать одно из двух: или признать психику первых людей terra incognita и в таком случае прямо сказать, что происхождение религии - вопрос неразрешимый для науки на современном этапе ее развития; или рассматривать психику первочеловека как подобную психике человека современного типа и в таком случае решительно отвергнуть фантастические утверждения о возможности гипостазирования и обожествления первыми людьми своих абстракций, надежд, грез и страхов.

    К тому же религия оказывается значительно древнее появления развитых отвлеченных понятий и категорий у человека. Эти понятия свойственны нациям цивилизованным. Народности же неразвитые, в нашем понимании, как правило, абстрактных понятий почти не имеют, хотя и имеют чрезвычайно многочисленные конкретные понятия. Наш отечественный философ В.Л.Тимофеев сообщает следующий интересный факт: "Изучение культуры и языка народностей, находящихся на ранних ступенях развития, доказывает, что развитие сознания человека шло от конкретных, наглядных представлений ко все более абстрактным обобщениям, являющимся более глубоким отражением сущности явлений и предметов, окружающих человека. Этнографы обратили внимание на то, что язык таких народностей характеризуется отсутствием многих слов, необходимых для обозначения абстрактных понятий и родов предметов. Так, африканское племя эве имеет 33 слова для обозначения разных видов походки. Но в языке этого племени отсутствует слово для обозначения ходьбы вообще, безотносительно к ее особенностям. А у народности канаков имеются, например, специальные слова для обозначения укусов разных животных и насекомых, но отсутствуют слова, которые обозначали бы укус, дерево, животное вообще и т.п.

    Естественно, что и религиозные образы, возникшие в сознании первобытного человека, должны были иметь поначалу конкретный, наглядный характер и не могли выступать в виде некоей безликой и абстрактной сверхъестественной силы, не имеющей аналога среди окружающих человека материальных предметов"^[32].

    Как явствует из приведенной цитаты, во-первых, даже некоторые современные народности и племена еще не имеют "весьма отвлеченных" понятий. Но эти племена по своему развитию, вероятно, все же выше тех, которые жили 35 тыс. лет тому назад и которые в силу этого тем более не могли иметь никаких абстрактных понятий. И однако, как те, древние, так и современные, не зная таковых понятий, имели и имеют религию.

    Во-вторых, замечается противоречие между только что высказанным мнением о первоначально конкретном характере религиозных образов, которые "не могли выступать в виде некоей безликой и абстрактной сверхъестественной силы", и вышеприведенным, вполне верным, с атеистической точки зрения, представлением об обусловленности религии появлением у человека способности "формулировать весьма отвлеченные понятия об общих свойствах явлений и предметов". Ибо такие понятия, как "Бог", "дух", "душа", "ангел" и другие, являющиеся центральными в религии, если бы и могли возникнуть в естественном порядке у человека, то лишь на очень высоком уровне развития его абстрактного мышления. Однако отрицательной критикой всегда утверждается, что религия возникла у человека весьма неразвитого, едва достигшего сознания "своей личности как чего-то отдельного от окружающей природы". Это очевидное противоречие в суждении о человеке перворелигии (одновременно и совершенно неразвитом, полуживотном существе, и философе со смелым, оригинальным, высоким умом и абстрактным мышлением) не дает возможности серьезно отнестись и к последнему аргументу рассматриваемой гипотезы - гносеологическому.

    Таким образом, и гипотеза социальная оказалась бессильной дать ответ на вопрос о происхождении религии. Ее недостатки очевидны. Она эклектична; при этом почти все элементы, ее составляющие, уже давно устарели и сданы в архив истории. Единственный новый элемент гипотезы - социальный - оказывается не более как прямой проекцией современности в темную ночь тысячелетий, а не чем-то реально отражающим состояние и уровень развития человека перворелигии.

    Всеобщность религии в человечестве - один из самых впечатляющих фактов всемирной истории. Совершенно ясно, что такое явление не могло быть результатом случая, чьих-то фантазий или страхов. Оно должно было иметь свою причину в чем-то фундаментальном, корениться в самой природе человека, в самой сущности бытия.

    Отрицательные гипотезы происхождения идеи Бога сыграли большую роль в выяснении вопроса существа религии и истоков ее возникновения. Эти гипотезы с одной стороны, на базе изучения различных сторон душевной деятельности человека, природных условий и социальной среды, в которой он развивался, с другой алогичностью своих выводов еще раз со всей силой и убедительностью показали, что религия не есть плод "земли".

    Исследованы, по-видимому, все возможные причины естественного происхождения религии, но ее истоков, истоков идеи Бога не найдено. В таком случае чем же можно объяснить возникновение столь "неестественного" и странного феномена в человеческом обществе, как религия?

    5. Положительный взгляд на происхождение религии

    Остается лишь один логически оправданный ответ на этот вопрос. Появление идеи Бога в человеческом сознании и возникновение религии обусловлено тем, что есть Бог, действующий особым образом на человека, и что человек способен при определенных условиях воспринимать эти действия Божии.

    Итак, на предварительный и общий вопрос: "Как возможна религия?" - отвечаем: "Религия есть непосредственное опознание Божества и живой связи с Ним, она возможна благодаря религиозной одаренности человека, существованию религиозного органа, воспринимающего Божество и Его воздействие. Без такого органа было бы, конечно, невозможно то пышное и многоцветное развитие религии и религий, какое мы наблюдаем в истории человечества, а также все ее своеобразие^[33]. "Религия зарождается в переживании Бога", - подчеркивает С.Н.Булгаков^[34].

    Однако возможность этого переживания обусловлена самим человеком.

    Адам лицезрел Бога в раю, пока был духовно чист. Ощущали Бога в сердце и его потомки, опять-таки в меру своей нравственной и духовной чистоты. Идея Бога передавалась и преемственно от поколения к поколению, но ее жизнеспособность и действенность всегда определялись степенью живого "контакта" души с Богом. Идея Бога в сознании человека может быть следствием воспитания, образования, однако действительно религиозной она становится лишь при условии личного обращения человека к Богу.

    Какими же внутренними факторами обуславливается появление веры в Бога у человека, начало религии у него?

    Первое условие - это искреннее искание истины, смысла жизни. Ибо ищущий свидетельствует тем самым, что он жив духовно. Напротив, духовно умерший не ищет и, естественно, не находит. Господь потому и не позволил ученику "прежде пойти и похоронить отца" своего, сказав: "Предоставь мертвым погребать своих мертвецов" (Лк. 9, 59-60), - чтобы и ученик не умер духовно среди мертвецов. Заповедь Христа Спасителя: "Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят" (Мф. 7, 7-8), - всегда остается первым и необходимым условием на пути к Богу.

    Что же должно делать ищущему истину? Для него, как уже сказано было выше, остается только одна возможность - тщательно изучить религиозный путь, как единственно способный ответить на главный вопрос жизни: есть Бог или нет Его и, следовательно, есть жизнь вечная или смерть неотвратимо царствует над человеком и миром? Этот путь и начинается с того, что можно обозначить в качестве второго условия.

    Это условие - нравственная чистота ищущего. Желающий убедиться в бытии Бога должен искать истину не только рационально, путем изучения и сопоставления различных мировоззрений, но соответствующим образом и нравственно очищаться. Это предполагает осуществление в себе евангельской нравственности, а не общепринятой или так называемой общечеловеческой. Евангельская нравственность характеризуется следующими основными признаками:

    1. Полным и чистосердечным раскаянием во всем том злом, несправедливом и нечестном, что было совершено прежде, что ранит и убивает совесть и душу: раскаянием внутри себя, раскаянием перед обиженными мною, раскаянием перед священником, если душа уже позволяет сделать это.

    2. Законом жизни должна стать решимость исполнить все те нравственные принципы и требования, которые содержатся в Новом Завете и которые сводятся к следующим словам апостола Иоанна Богослова: "Возлюбленные! Будем любить друг друга" (1 Ин. 4, 7). Во всем же не исполненном по нравственному бессилию требуется опять чистосердечное раскаяние. Итак: исполнение и покаяние, покаяние и исполнение - вот начало христианской нравственности, открывающей Бога ищущему человеку, ибо только "чистые сердцем... Бога узрят" (Мф. 5, 8).

    Бескорыстное искание истины, осуществление в меру всех своих сил евангельской нравственности, изучение Священного Писания, главным образом Нового Завета, творений святых отцов и авторитетных подвижников и учителей Церкви, посещение богослужений и искреннее обращение с молитвой к еще неведомому Богу: "Господи, если Ты есть, откройся мне грешному и немощному", - непременно получит ответ.

    Эти условия, конечно, являются лишь самыми первыми шагами на пути к Богу, личному переживанию Его. Однако только благодаря им и возможно зарождение в человеке того, что в полном и истинном смысле именуется верой и религией.

    Естественно, уверенность в бытии Бога или, тем более, "чего-то сверхъестественного" еще не делает человека религиозным, тем более, членом Церкви. Необходимо знание основ православной веры и вытекающих из них принципов духовной жизни, следование которым только вводит христианина в таинственный (в отличие от внешнего) мир Церкви. Однако сегодня путь в этот мир для человека, находящегося в условиях современного религиозного плюрализма, значительно сложнее чем прежде, когда основной выбор происходил обычно между атеизмом и религией (под которой, как правило, подразумевалось Православие).

    Сегодня, даже поверив в Бога, человек должен еще избрать религию. А убедившись в истинности христианства, то есть Христа и Его Евангелия, христианин останавливается перед еще более тонким и сложным вопросом - оценки христианских конфессий (католичества, протестантизма...), требующей беспристрастного изучения истории Церкви, ее веры и аскетического опыта до раскола в XI веке, чтобы увидеть и неправду католицизма, с его гордостными притязаниями на абсолютную власть в Церкви и глубоким повреждением в нем понимания духовной жизни, и рассудочную обмирщенность протестантизма, и мистическую беспочвенность, а часто и откровенный синкретизм современных бесчисленных сект, - увидеть все это, чтобы вполне осознанно и свободно принять Православие.

§7. Первая религия

 

    Но если есть Бог, то не должна ли быть и одна религия? А их в истории мира известно и остается достаточно много. Какова же была перворелигия? И каким образом, по каким причинам появилось множество религий?

    Существует несколько точек зрения на характер перворелигии. Все их в конечном счете можно свести к альтернативе: монотеизм или не-монотеизм, подразумевая под последним очень широкий спектр разных верований - от политеизма до анимизма и фетишизма. Различные выводы по этому вопросу делают наука, идеология (на соответствующей философской базе) и религия.

    Наука, в основном археология и этнография, не простирает своего взора на истоки европейской цивилизации далее руин храмовой культуры Мальты (42 тыс. лет до н.э.). От Крита до Микен (32 тыс. лет до н.э.) при этом до нас дошли только хозяйственные записи и несколько нерасшифрованных текстов, а от развалин Мальты не осталось вообще ни единой письменной йоты, и о характере религиозных верований того времени можно лишь гадать. Поэтому история европейской внебиблейской мысли по-прежнему начинается с "Илиады" Гомера, т.е. приблизительно с VIII-VII вв. до н.э. Каковы же были религиозные воззрения того Homo sapiens, который, по данным современной науки, возник около 35 тыс. лет тому назад и имел, как предполагают, солярный (солнечный) культ? Солнцу кланялся он или в солнце видел лишь образ и выражение единого "Солнца правды" - Бога? Об этом наука ничего не может сказать. Но известно, что древнейший в мире датированный памятник религиозной литературы корпус текстов из пирамиды царя Унаса (середина XXIV в. до н.э.) - прямо говорит о едином Творце "видимого и невидимого мира" Ра-Атуме^[35].

    Ситуация с индийскими Ведами тоже не проста - в том смысле, что наука не располагает данными для их точной датировки, хотя уже ни у кого не вызывает сомнений, что они не простираются далее 2 тыс. лет до н.э. Веды говорят о Боге и богах. При этом более древние тексты, как считают многие исследователи, ближе к монотеизму, в то время как поздние - к политеизму и пантеизму.

    Подобная же картина вырисовывается и при изучении религиозных источников иных цивилизаций: ассиро-вавилонской, греческой, римской и др. За лежащим на поверхности политеизмом исследователи находят очевидные следы более древнего монотеизма. Таким образом, чистая наука сегодня хотя и не в состоянии сказать окончательное слово о перворелигии, однако с большой степенью вероятности предполагает в качестве таковой монотеизм (или прамонотеизм).

    Идеология и религия дают ответы на вопрос о перворелигии из иных, чем наука, установок и приходят к диаметрально противоположным выводам.

    Идеология, бывшая до последнего времени в нашей стране сугубо атеистической, исходя из идеи безусловной истинности и универсальности теории эволюции, и, применяя основной ее принцип постепенности развития всех форм жизни к сознанию человека, включала сюда и область религиозную, возводя религию от низших форм - фетишизма, анимизма, сабеизма и т.д. к высшей - монотеизму.

    Однако в этой идеологической позиции содержатся по меньшей мере две принципиальные ошибки.

    Первая - безусловная вера в теорию эволюции и применение ее без достаточных оснований ко всем формам жизни.

    Но в том и дело, что теория эволюции даже в области биологии не убедительна. Можно указать хотя бы на следующие научные положения, говорящие об этом:

    1. Наука не знает закона, по которому бы неорганическая материя (атомы и молекулы) могла организоваться в живую клетку, тем более породить разум. Очень известный канадский профессор-биолог М.Рьюз, по своим убеждениям агностик, говоря об идее т.н. естественного возникновения человеческого разума путем эволюции, например, писал: "Однако, и об этом можно заявить твердо, биологическая теория и экспериментальная практика решительно свидетельствуют против этого. В современной теоретической биологии нет ничего такого, что позволяло бы допустить неотвратимую неизбежность возникновения разума"^[36].

    2. Вероятность возникновения жизни из случайного сцепления молекул ничтожно мала и равна по некоторым расчетам 10^-255, из чего, по словам американского ученого Кастлера, "вытекает фактическая невозможность появления жизни", "предположение о том, что живая структура могла бы возникнуть в одном акте вследствие случайного соединения молекул, следует отвергнуть"^[37]. Другой американский биолог, Бен Хобринк говорит о том же через такое сравнение: "...вероятность того, что клетка возникнет самопроизвольно, по меньшей мере равна вероятности того, что какая-нибудь обезьяна 400 раз напечатает полный текст Библии без единой ошибки!"^[38]

    3. Главный тезис теории эволюции о возникновении одного вида из другого не имеет под собой оснований по крайней мере в отношении всех высокоорганизованных форм жизни^[39].

    4. Само понятие жизни до настоящего времени выходит за границы возможного научного знания, поскольку жизнь, оказывается, - это не просто особое соединение материальных элементов, а нечто принципиально отличное и большее. И это в преимущественной степени относится к человеку.

    Вторая ошибка атеистической идеологии в игнорировании, с одной стороны, факта существования до настоящего времени низших форм религий (не только среди т.н. примитивных народов, но и в странах с самым высоким уровнем цивилизации); с другой - очевидной и все более глубокой деградации религиозного сознания именно в наиболее развитых обществах. Христианство в них явно вытесняется оккультизмом, магией, астрологией, разными "полурелигиями" "нового века" и т.п. То есть налицо не эволюция религиозного сознания, а очевидная инволюция, что прямо противоречит исходному тезису идеологии.

    Религиозный взгляд, в настоящем случае христианский, основывается в вопросе о перворелигии на свидетельстве Библии. Библия же с первых строк прямо говорит об изначальности монотеизма. Заповедь о почитании единого Бога стоит первой среди основных десяти заповедей Моисея и повторяется настойчиво и многократно в различных вариантах и ситуациях на протяжении всего как Ветхого, так и Нового Завета. Объективным основанием к принятию библейского свидетельства служит, в частности, то, что Библия является одним из древнейших письменных источников, историческая достоверность которого все более подтверждается научными исследованиями^[40].

    Поэтому есть достаточные основания говорить, что первоначально люди имели веру в единого Бога (монотеизм). Иные религиозные формы появились позднее в результате деградации религиозного сознания человека. Этому были свои причины. Здесь назовем лишь некоторые.

§8. Многообразие религий

 

    Библия в качестве основного фактора, обусловившего почти полное исчезновение в мире монотеизма и появление различных примитивных и уродливых религиозных верований, называет нравственное развращение людей. Апостол Павел, например, в послании к Римлянам писал по этому поводу: "Они, познавши Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, - (потому) и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте... Они заменили истину Божию ложью и поклонялись и служили твари вместо Творца" (Рим. 1, 21-25).

    Этими словами вскрывается психологическая основа и последовательность той духовной деградации, которая происходит с человеком и народом при развитии в нем "душевного" (1 Кор. 2, 14), "ветхого" (Еф. 4, 22), т.е. языческого начала и подавления образа Божия. В данном случае Апостол пишет лишь об одном из видов язычества, наиболее распространенном в Римской империи. Но причины, указанные им: гордость и неблагоговение к Богу ("не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили"), неверие, сосредоточение всех сил на целях только земной, временной жизни ("осуетились в умствованиях своих"), нравственная нечистота, распущенность ("в похотях сердец их") (ср.: Лк. 4, 1-13; Ин. 2, 15) привели к возникновению и других многочисленных видов язычества.

    Ту же самую, нравственную, причину называют и древние небиблейские авторы. В качестве одной из иллюстраций приведем красноречивое высказывание Цицерона. "Многие, - пишет он, - о богах думают неправо, но это обыкновенно происходит от нравственного развращения и порочности: все, однако же, убеждены в том, что есть сила и природа божественная"^[41].

    Известны и другие причины, обусловившие деградацию первоначального монотеизма и возникновение новых религиозных форм. При вере в Бога восприятие окружающей природы (особенно солнца, луны, звезд, неба и т.д.), как проявлений Самого Бога, легко приводило древнего человека не только к одухотворению различных ее явлений, но и к олицетворению и обоготворению их, религиозному к ним отношению и, таким образом, возникновению соответствующих культов.

    Среди причин следует назвать и такие: расселение народов по планете и постепенное затемнение и утрата ими изначального ведения Бога; метафоричность древних языков, использовавших явления природы, животных, птиц и т.д. для выражения свойств Бога и Его действий, благодаря чему стали обоготворяться сами эти явления, различные живые существа, стихии; грубый антропоморфизм мышления, который все, в том числе и Самого Бога, представлял в человекообразном виде; наконец, вечный спутник и враг человека - невежество, легко принимающее ложные идеи и безнравственные обычаи за добро и правду.

    Многообразие религий объясняется и тем известным психологическим фактом, что, практически, любое явление, как мира внешнего, так тем более внутреннего, духовного, различно воспринимается и объясняется разными людьми. При этом различие в понимании многократно увеличивается при несовпадении объемов информации. Это особенно ярко проявляется в религии, поскольку главнейшим положением ее учения является Бог, в зависимости от понимания Которого существенно меняется и все ее содержание. Но Бог - это не внешний объект, подобный прочим, а вездесущий и "внутрь" человека пребывающий разумный Дух-Любовь, как говорит о Нем христианское Откровение (Лк. 17, 21), и восприятие Его обусловлено, в первую очередь, степенью духовной чистоты человека. Библия об этом говорит достаточно определенно: "В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху, ибо Святой Дух премудрости удалится от лукавства, и уклонится от неразумных умствований, и устыдится приближающейся неправды" (Прем. 1, 4-5). "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" (Мф. 5, 8).

    Очевидно поэтому, что в зависимости от степени праведности (или развращенности) человека, племени, общества ощущение Бога трансформируется в сознании в весьма неоднозначные о Нем представления: один Бог, или два, много; добрый, справедливый или мстительный, лукавый; прелагающий гнев на милость, в силу приносимых Ему жертв, или отрешенный от всего и всех нужд человеческих; бесстрастный или обладающий всеми пороками человеческими. Соответственно формировались и нравственные требования, культ, обычаи. Каждый народ приобретал как бы своего Бога, и таким образом возникали разные "естественные" (языческие) религии.

    Другая категория религий, к которой, в частности, относятся ветхозаветная библейская религия и христианство, - религии Откровения. Они - монотеистические, и источником своего учения имеют особое Откровение Бога, записанное в Священных книгах. Принципиальная особенность этих религий заключается в том, что их основополагающие истины являются не следствием человеческих мечтаний и фантазий или философских умозаключений, проецирующих отдельные свойства человека или природы на идею Бога, но актами прямого Откровения Самого Бога, хотя и применительно к возможностям человеческого восприятия (т.н. антропоморфизмы, от греч. слов o antrwpoV - человек, и h morjh - образ), что особенно заметно на характере Ветхозаветного Откровения.

    Ветхозаветное Откровение, особенно в своих нравственных и обрядовых предписаниях, было этнически ограниченным. Оно было дано на языке и в формах, соответствующих психологии еврейского народа, с учетом его духовных, моральных, интеллектуальных, эстетических возможностей. Иисус Христос объяснил, почему Израилю был дан несовершенный закон, когда отвечал фарисеям на вопрос: позволительно ли разводиться мужу с женой. Иисус сказал им в ответ: "По жестокосердию вашему он (Моисей) написал вам эту заповедь; в начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их... Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мк. 10; 2,5,6,9). По этой же причине Иисус Христос решительно изменил ветхозаветный принцип отношений между людьми, действующий по закону нации, веры и пола, и поставил во главу угла любовь к каждому человеку (см. Мф. 5, 20-48), объявив его всегда ближним для христианина (Лк. 10, 29-37).

    Специфика Новозаветного Откровения заключается в том, что оно не ориентировано на какой-либо отдельный народ, но имеет универсальный характер и основные его истины не имеют прецедентов в истории человеческой мысли. Апостол Павел писал: "Мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие" (1 Кор. 1, 23). Действительно, с точки зрения т.н. здравого рассудка, и иудеям, ожидавшим Христа в качестве своего властителя мира, и язычникам, жаждущим императора, дающего вдоволь "хлеба и зрелищ", было безумно, нелепо, психологически невозможно представить себе Спасителем бездомного, униженного, оплеванного, распятого, как злостного преступника, Иисуса из Назарета.

    Тот же логически невыводимый из каких-либо философских или естественно-религиозных предпосылок характер имеют и все основные христианские богооткровенные истины: триипостасность Бога при Его единстве, вечность соединения во Христе божественной и человеческой природ в тайне Боговоплощения, Его Воскресение, всеобщее воскресение и др.

    Религии Откровения, таким образом, восходят в своих основах к прамонотеизму перворелигии, хотя, как это имеет место в христианстве, существенно дополняют его.

§9. Не все то религия, что кажется таковой

 

    Важно отметить, что при всем многообразии религий любое учение, хотя бы и содержащее некоторые из основополагающих истин и признаков религии, но отвергающее другие, не может рассматриваться как вполне религиозное. Таковых псевдорелигий много. В некоторых из них за религиозной внешностью скрывается настоящий материализм и атеизм. В других подчеркнутый мистицизм сопряжен с сознательным и откровенным богоборчеством.

    Вот два ярких примера. Первый - иудейское учение саддукеев, которые "говорят, что нет воскресения, ни ангела, ни духа" (Деян. 23, 8), т.е. отрицают важнейшие истины: существование духовного мира, души человека, вечность жизни. Это учение при полном соблюдении культа ветхозаветной религии является очевидным материализмом.

    Другой пример - сатанизм, который не отрицает бытие Бога, души, духов, но который проповедует ненависть ко всякому добру, правде, красоте, истине, исполнен непримиримой вражды ко всему живущему, к человеку, к Богу. Сатанизм, таким образом, - это откровенная идеология преступности во всех сферах человеческой жизнедеятельности, но совсем не религия.

    Необходимо также иметь в виду, что религия, в действительном смысле этого слова, не имеет, в принципе, ничего общего и с такими широко известными теперь явлениями, как экстрасенсорика, рерихианство, сайентология и другие единодуховные им псевдорелигиозные учения, рекламируемые сейчас всеми средствами массовой информации. Религия - это и не особый вид лечения человека от заболеваний физических, нервных, психических и т.д. Ее цель исцелить его от нравственных и духовных недугов (страстей), которые являются причинами всех бед человеческих.

    Эти примеры наглядно показывают, насколько не простым часто является вопрос о религии и ее распознании среди многочисленных мировоззренческих разветвлений.

    Поэтому важно рассмотреть некоторые из наиболее известных систем мысли, в которых идея Бога хотя и присутствует, но тем не менее религиозного характера не носит.

 

Путь разума в поисках истины.

Глава III. Нерелигиозные системы мысли

Осипов А.И.

    Как уже было отмечено выше, религиозным может быть названо лишь то мировоззрение, которое не просто принимает существование Бога, но и утверждает возможность и необходимость для человека общения с Богом через молитву, богослужение, культ в целом. Иначе в лучшем случае оно будет религиозной философией, в худшем - сатанизмом. Поэтому выяснение существа религии может оказаться недостаточным без указания хотя бы на некоторые из тех основных направлений мысли, которые, принимая идею Бога, тем не менее не являются религиозными.

    В связи с этим рассмотрим, с одной стороны, религиозно-философские воззрения, центральным пунктом которых является учение о Боге в Его отношении к миру (и человеку): деизм, пантеизм и теизм; с другой - те, в которых особенно отчетливо выражены наиболее распространенные ошибки в понимании существа религии; это воззрения известных германских философов: Канта, Гегеля, Шлейермахера.

§1. Деизм. Пантеизм. Теизм

 

    1. Деизм (от лат. deus - бог). Это религиозно-философское направление возникло в Англии в XVII веке, но получило особое распространение в Европе в следующем столетии. Термин "деизм" происходит от латинского слова Deus - Бог. Деизм признает Бога, но рассматривает Его лишь как Творца мира (и человека) и его законов. Бог полностью трансцендентен (от лат. transcendere - выходить за пределы чего-либо) человеку, т.е. абсолютно непостижим и недоступен ему. Деизм утверждает, что и со стороны Бога невозможны какие-либо Откровения, дарование помощи и средств спасения человеку, какой-либо промысл о нем.

    Сотворенный мир, по деистическому воззрению, подобен совершенному часовому механизму, сделав который, мастер предоставил его самому себе. Человек поэтому абсолютно автономен. Для его не только телесной, но и духовной жизни не требуется никакого общения с Богом, не требуется ни молитв, ни богослужений, ни таинств и т.д. То есть религия со всеми ее догматами, заповедями и установлениями оказывается ненужной и даже бессмысленной. Излишней и вредной, естественно, является и Церковь.

    Так, признавая, по-видимому, Бога, деизм полностью отверг Его необходимость для человека. Весь грандиозный религиозный опыт человечества перечеркнут чисто волюнтаристским его отрицанием. Это уже радикальный шаг на пути к прямому богоборчеству. Не случайно из уст деиста Вольтера прозвучал столь кощунственный в отношении католической церкви призыв: "Раздави гадину!"

    Деизм - не случайный плод праздной мысли. Психологические корни его совечны первому человеку, возмечтавшему стать "как Бог" без Бога, против Бога и начавшему "новую жизнь" (смерть) в "новом" мире. Эта наследственная "самость" и полное атрофирование духовной стороны жизни и породили множество тяжелейших аберраций человеческого ума и сердца: деизм, атеизм, материализм, сатанизм...

    2. Пантеизм (от греческого слова pan - все; и o QeoV - Бог) - направление, по своей духовной сущности родственное деизму. Пантеизм имеет большую историю и множество разновидностей. Существо его состоит в том, что Бог у него сливается, отождествляется с человеком, с миром. Бог в пантеизме не может мыслиться Сам по Себе, отдельно от мира. Бог полностью имманентен (от лат. immanens - присущий чему-либо) миру. Личного Бога не существует. Еврейский философ Спиноза (умер в 1677 г.) выразил это положение в лаконичной формуле: "Бог есть природа" (Deus sive natura).

    Пантеизм как религиозно-философское направление особенно присущ индийским системам мысли. Там он существует уже тысячелетия. На Западе пантеизм принимал различные формы у разных мыслителей (например, у Спинозы, Гегеля, Шлейермахера). В России его плоско, примитивно развивал Лев Толстой. Так, на место Бога он поставил "разумение жизни", которое есть любовь; религиозная жизнь - это жизнь, благо которой состоит в подавлении в себе "животной личности", "в благе других и в страданиях за это благо". Живущий так имеет в себе Бога и является "сыном Божиим" так же, как и Христос. Смерть возвращает "сына Божия" в лоно Отца - Бога, в котором сын и исчезает, как в общемировой сущности. Одним словом, по Толстому, нет ни личного Бога, ни личного бессмертия, ни, следовательно, реального смысла жизни. Ибо смысл может быть только в жизни, но не в исчезновении.

    Пантеизм отрицает свободу воли человека. Он, как и деизм, не дает основания для живых, личных отношений человека к Богу, поэтому религия в нем по существу становится невозможной. Она появляется лишь там, где безличное начало (например, Брахман) воплощается и становится личным Божеством (например, Кришна). Справедливо заметил наш русский философ Л.М.Лопатин (умер в 1920 г.), что в пантеизме "для мысли, по-видимому, представляется только один выход: или мир провозгласить призраком и уничтожить его в Боге, или Бога заставить исчезнуть в мире до такой степени, что от Него остается одно имя"^[42]. К последнему пантеизм практически всегда и приходит.

    3. Теизм (от греческого o QeoV - Бог) как система мысли, в отличие от пантеизма, признает бытие личного Бога и, в отличие от деизма, утверждает возможность и необходимость Его откровения и промысла о мире и человеке. Бог не только трансцендентен миру, но и имманентен ему. Признание свободы воли человека, а также возможности для него вступить в общение с Богом является не менее важным отличительным признаком теизма. Существуют различные теистические системы.

    И поскольку основные их положения являются общими с религиозными истинами, то и сами религии обычно относят к воззрениям теистическим.

    Точную, хотя и краткую, характеристику этих трех концепций дал в своей речи перед защитой докторской диссертации проф. МДА М.А.Старокадомский (умер в 1973г.). Он сказал тогда, в частности: "Только теизм, утверждающий бытие Абсолютной всесовершенной Личности, которая свободным творческим актом вызывает из небытия мир и человека и промышляет о них, может дать удовлетворение живому религиозному чувству. Молитва как основное проявление религиозной жизни может быть обращена только к всеблагому Верховному Правителю мира, могущему оказать благодатную помощь. Ни пантеизм, ни деизм основой религиозной жизни служить не могут. В Абсолютной Субстанции Спинозы Бог и мир представляют единое нераздельное целое. В нем все связано законом железной необходимости и нет места порывам свободного влечения. И Amor Dei - любовь к Богу - у Спинозы, как и у стоиков, представляет лишь добровольное подчинение неизбежному року. Так же и у Гегеля Абсолютное, вначале представленное отвлеченным, пустым по содержанию понятием, лишь в конце процесса диалектического развития достигает самосознания. Поскольку движение понятий строго определяется логическими законами, здесь свободного общения личности с Абсолютным допущено быть не может.

    Такую же картину рисует и деизм, по которому мир представляет идеально устроенные часы, строго размеренный ход которых не нуждается во вмешательстве Верховного Мастера"^[43].

§ 2. Взгляды отдельных философов на религию

 

    1. Взгляд Канта^[44]

    Иммануил Кант (1724-1804) - знаменитый немецкий философ и ученый. Философия Канта раскрывается, главным образом, в его двух основных трудах: "Критика чистого разума" и "Критика практического разума". В "Критике чистого разума" он пришел к выводу, что человеческий разум в принципе не может познать сущность вещей. Возможно лишь познание "явлений", т.е. того, что возникает в результате взаимодействия реального мира (так называемых "вещей в себе", недоступных познанию) и нашей познавательной способности. Поскольку "вещи в себе" непознаваемы, то Кант делает вывод о принципиальной невозможности постижения Бога, души, мира. Поэтому он подвергает критике т.н. доказательства бытия Божия и бессмертия души.

    Однако в "Критике практического разума" Кант утверждает необходимость постулирования и бытия Бога, и бессмертия души, исходя из существования в нас нравственного закона, безусловно требующего своего исполнения. Лишь при условии бытия Бога, хотящего и могущего блюсти добро и правду, и при бессмертии души, позволяющем ей неограниченно совершенствоваться, возможно достижение того высшего нравственного идеала, стремление к которому заложено в природе человека.

    Свой взгляд на сущность религии Кант высказывает в указанных трудах, а также в сочинении "Религия в пределах только разума". По мнению Канта, содержанием религиозного сознания служит понятие о Боге как о нравственном законодателе и религия заключается в признании человеком всех своих нравственных обязанностей как заповедей Бога. В "Критике практического разума" он пишет: "Нравственный закон через понятие высшего блага, как объекта и конечной цели чистого практического разума, приводит человека к религии, т.е. признанию всех своих обязанностей, как заповедей Божиих, - не как санкций, т.е. произвольных и самих по себе случайных определений чужой воли, а как существенных законов всякой свободной воли самой по себе". "Религия, по материи или по объекту, ничем не отличается от морали, т.к. общий предмет той и другой составляют нравственные обязанности; отличие религии от морали только формальное"^[45].

    Итак, по Канту, сущность религии состоит не в богообщении, а в выполнении нравственного долга. На место Бога ставится мораль. Сам Кант в объяснении своего понимания религии говорит, что разумный человек может иметь религию, но никаких отношений к Богу иметь не должен, потому что о действительном существовании Бога человеку на самом деле ничего достоверного неизвестно. Кант, таким образом, создает такое "универсальное" понятие религии, которое может существовать и без признания бытия Бога!

    Точку зрения Канта на религию как на исполнение нравственных требований, предъявленных человеком к самому себе или обществом к человеку, разделяют многие. Считают, что исполнение общепризнанных нравственных норм уже делает человека достойным вечных благ и потому каждый порядочный, добродетельный человек и есть истинно религиозный, а догматы, принадлежность к Церкви и прочее не имеют никакого значения в деле спасения. Отсюда возникает проповедь внедогматического христианства, "нового" христианства, "панхристианства" и т.п. Плоды этого "древа" известны. Это - т.н. "христианский атеизм", "богословие смерти Бога", отрицание Христа как Бога, просто атеизм, различные сверхновые секты и т.д.

    Но не только следствия изобличают ложность подобного взгляда на религию. К тому же выводу приходим и при его сопоставлении с целью религии. Эта цель, как было сказано, состоит в достижении человеком богоподобия и вечного единения со Христом, т.е. спасения. Отсюда возникает необходимость знания условий и пути спасения, что возможно лишь через веру Откровению и опыту святых, опыту Церкви. Вероучение, следовательно, оказывается не философией или суеверием, а той совершенно необходимой инстанцией, которая только и может точно указать, в чем состоит богоподобие, какие дела являются нравственными и какая нравственность богоподобной, ведущей к спасению.

    С признанием же вероучения необходимо и принятие Церкви и ее опыта духовной жизни. То есть требуется религия, сущность которой и составляет реальность живого личного общения человека с Богом, обожение человека, а не просто исполнение им каких-либо нравственных обязанностей без отношений к Богу, как деистически мыслил Кант.

    2. Взгляд Шлейермахера

    Фридрих Шлейермахер (1786-1834) - профессор богословия в Берлине, секретарь философского отделения Академии наук. Главные его сочинения: "Речи о религии к образованным людям, ее презирающим", "Монологи"; основной богословский труд - "Христианская вера", а также большое количество проповедей.

    Шлейермахер - эклектик. В его трудах встречаются мысли из самых различных систем. Общефилософские воззрения Шлейермахера изложены в его "Диалектике". Под диалектикой он разумел искусство философского обоснования.

    Возможность философского познания обуславливается, по Шлейермахеру, полным соответствием мышления бытию. В основании бытия лежит абсолютное мировое единство, "всецелое", или Бог. Все зависит от Бога, но эта зависимость не выражается в Откровении или чудесах, а в общей связи с природой, ибо Бог не есть личность. У Шлейермахера выражения "Бог", "мировой дух", "мировое целое" употребляются как синонимы. Деятельность Бога равна причинности в природе. "Бог никогда не существовал помимо мира, мы познаем Его лишь в самих себе и в вещах". Все происходит необходимо, человек не отличается от других существ ни свободой воли, ни вечным существованием. Как все отдельные существа, так и люди - это лишь преходящее состояние в жизни вселенной, которое, возникнув, должно и погибнуть. Обычные представления о бессмертии с их надеждой на вознаграждение в загробной жизни не верны. "Цель же и характер религиозной жизни, - пишет философ, - есть не бессмертие в этой форме, в какой верят в него... а бессмертие, которое мы имеем уже в этой временной жизни, т.е. среди конечного сливаться с бесконечным и быть вечным в каждое мгновенье - в этом бессмертие религии" ^[46]. В основном, понимание Бога и Его отношения к миру у Шлейермахера почти совпадает с пантеистическим пониманием Спинозы. Признавая же Бога абсолютно трансцендентным человеческому разуму, Шлейермахер прямо примыкает к Канту.

    В понимании религии Шлейермахер оказался поэтому столь же односторонним, как и они. Но религия, по Шлейермахеру, не есть познание или мораль. Она имеет свою собственную область - в чувстве. Ее сущность - созерцание бесконечного и "чувство зависимости" от него в нераздельном единстве. "Религия есть чувство и вкус к бесконечному... - писал он. - Это жизнь в бесконечной природе целого, в едином и во всем, жизнь, которая все видит в Боге и Бога во всем... Она есть непосредственное восприятие бытия всего вообще конечного в бесконечном и через бесконечное всего временного в вечном и через вечное..."^[47]. В чувстве открывается присутствие мирового целого. Религиозным делает всякий акт лишь чувство абсолютной зависимости от вселенной, т.е. от Бога.

    Религия возникает из стремления к бесконечному, к абсолютному единству: она есть непосредственное постижение мировой гармонии. Религия снимает ничтожество человека, приводя его в связь с абсолютным и научая его чувствовать и сознавать себя частью целого.

    По существу, считает Шлейермахер, в мире всегда существовала и существует единая всеобщая вечная религия. Разнообразие религий говорит лишь о различии в силе и направленности тех религиозных чувств, которые вдохновляли творческих гениев, создававших религии, но не об истинности или ложности какой-либо из религий. Как писал один из религиозных исследователей, "по Шлейермахеру, религия есть чувство бесконечного в конечном или чувство безусловной зависимости, и, следовательно, каждая религия является истинной религией, поскольку она есть дело чувства, к истинам же знания она не имеет никакого отношения"^[48].

    Догматы в религиях, по Шлейермахеру, не имеют ни малейшего религиозного значения.

    Вероучение и каноны - лишь оболочка, которую религия снисходительно допускает, но и этого не следует делать. Можно надеяться, что религия со временем не будет нуждаться в Церкви. Вообще же, чем более человек религиозен, тем дальше он должен держаться от Церкви. Более того, образованный человек, чтобы содействовать религии, должен бороться против Церкви как носительницы догматизма, строгой морали и канонов, закрепощающих чувство. Только с уничтожением Церкви возможна истинная религия, т.е. свободное чувство благоговения и восторга перед бесконечной вселенной, ее гармонией и красотой.

    Воззрения Шлейермахера вполне совпадают с теми идеями, которые в России стали распространяться еще с конца XVIII столетия масонами и либеральным дворянством и приносить свои "плоды". Существо их хорошо выразил протоиерей Георгий Флоровский, который, например, о взглядах главы ложи розенкрейцеров в Петербурге Лабзина (умер в 1825 г.) писал: Не так важны догматы и даже видимые таинства, сколько именно эта жизнь сердца. Ведь "мнениями" нельзя угодить Богу. "Мы не найдем у Спасителя никаких толков о догматах..." И потому все разделения между исповеданиями - от гордости разума. Истинная Церковь шире этих наружных делений и состоит из всех истинных поклонников в духе, вмещает в себя и весь род человеческий. Это истинно-вселенское или "универсальное" христианство расплывается в истолковании Лабзина в некую сверхвременную и сверхисторическую религию. Она одна и та же у всех народов и во все времена... единая религия сердца...!^[49].

    Эта иллюстрация очень хорошо показывает, что стоит за идеей т.н. адогматического (т.е. бездогматического) христианства, усматривающего все существо религии в "возвышенных" чувствах и мистических переживаниях радости, блаженства, - потеря самой идеи Бога как личного существа, отрицание бессмертия личности, извращение идеи вечности, борьба с Церковью, в лоне которой лишь возможно сохранение и правильное понимание и Священного Писания, и пути духовной жизни, пути богопознания. Совершенно очевидно, что пантеизм Шлейермахера ведет к полному уничтожению христианства и мрачному торжеству того, что иеромонах Серафим Роуз хорошо назвал "единой религией будущего"^[50].

    Христианство и другие религии говорят о состояниях радости, блаженства, переживаемых человеком-подвижником, но оценивают их по-разному. В большинстве нехристианских и внеправославных религий мистические переживания и экстаз рассматриваются как искомая цель или как важнейший показатель святости. В Православии же само искание каких-либо духовных состояний, радости и проч. решительно воспрещается, поскольку подобное стремление есть признак духовного гедонизма и приводит человека к т.н. прелести, т.е. гордости и полной гибели. Даже достижение вечного блаженства не является для христианина самоцелью, но лишь одним из естественных следствий, одной из сторон Царствия Божия - вечного богообщения, обожения.

    Истинное религиозное чувство рождается только при правильном (праведном) отношении человека к Богу, которое состоит в смирении. Смирение же происходит из познания самого себя, своих действительных ничтожных сил в борьбе со страстями, а не мнимых, мечтательных. Однако это познание себя возможно лишь тогда, когда человек ревностно приступит к исполнению всех заповедей Евангелия, всех велений голоса совести и будет приносить искреннее покаяние Богу во всех нарушениях. Таким образом, путем постепенного внутреннего развития личности, обусловленного не одним чувством, а действием всех сил человеческой души: ума, воли, чувства, веры и др., - происходит духовное становление человека. Он делается смиренным и через это способным к принятию от Бога высшего дара - любви, которая, по слову апостола, "излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам" (Рим. 5, 5). Так появляется у человека истинное чувство, дающее ему вечную радость единения с Богом и возможность правильного отношения к миру. Но это чувство есть совершенно иное, нежели то, о котором говорят Шлейермахер и др., и оно является следствием праведной жизни в Церкви, а не результатом созерцания гармонии мирового целого в его бесконечности.

    3. Взгляд Гегеля

    Георг Гегель (1770-1831) - знаменитый немецкий философ. Главные его труды: "Феноменология духа", "Наука логики", "Энциклопедия философских наук", "Лекции по философии религии", "Философия права" и др.

    По Гегелю, бытие есть Разум, или Абсолют, т.е. некое духовное начало, обозначаемое им терминами: "Мировой разум", "Абсолютная идея", "Мировой дух". Абсолют существует до мира, природы и общества. Являясь основой мира, этот безличный мировой разум - Абсолютная идея - в своем поступательном движении порождает всю действительность. Абсолют развивается по закону диалектики. В силу этого закона понятия и категории (которые, по Гегелю, суть реальные объекты) развиваются следующим образом: каждое понятие приводит к противоположному понятию, которое его отрицает (например, бытие - небытие); эти два взаимоисключающих понятия ведут к третьему, высшему понятию, примиряющему в себе противоположность обоих предшествующих и содержащему их в себе как свои моменты. Это новое, высшее понятие, в свою очередь, становится началом новой триады и т.д. Таким образом, диалектический метод, лежащий в основе построения всей философской системы Гегеля, состоит в однообразии повторяющейся смены трех моментов: тезиса, антитезиса и синтеза, т.е. положения, противоположения и их единства. По этому закону развивается сама Абсолютная идея, или Бог. Отсюда и вся система Гегеля разделяется на три части:

    1. Учение об Абсолютной идее в самой себе, как она развивается в виде чистых логических сущностей (логика).

    2. Учение об Абсолютной идее в ее инобытии, т.е. учение о природе (философия природы).

    3. Учение об Абсолютной идее как различных формах конкретного духа (философия духа).

    Философия духа является завершающей частью системы Гегеля. В духе Абсолют становится конкретно разумным благодаря человеческому сознанию. Философию духа Гегель расчленял опять-таки на три раздела: субъективный дух (индивидуальное сознание), объективный дух (социально-историческая жизнь человечества) и абсолютный дух (формы общественного сознания).

    Абсолютный дух, по Гегелю, раскрывается в трех формах: в искусстве, религии и философии. В искусстве Абсолют познает себя в форме созерцания через чувственный образ, в религии в форме представления, в философии - в форме понятия.

    Религия является второй формой или ступенью самораскрытия Абсолютного духа. Содержание религии и философии, по Гегелю, тождественны (Бог или истина). Они различаются только по форме: представление (элементарный уровень) - в религии, понятие (высший уровень) - в философии. Таким образом, Гегель рассматривал религию как несовершенную форму знания Абсолюта, что позволило ему рассматривать все христианские догматы в чисто философских понятиях и тем самым полностью лишить их религиозно-таинственного содержания. Так, например, догмат Троицы он истолковывал как символическое выражение диалектического развития Абсолютной идеи по принципу триады. В такой интерпретации, естественно, основные христианские истины утрачивали свой Божественный сокровенный смысл и превращались в аллегории философских категорий.

    Христианская религия, по Гегелю, хотя и есть религия истины, свободы и духа, поскольку в ней находят единство и высший синтез Божественная и человеческая природы (Бог, познающий Самого Себя в человеке), тем не менее и она, как дающая знание о Боге лишь в форме представлений, оказывается несовершенной по сравнению с философским знанием (философией Гегеля, конечно), понятийным, в котором Абсолютный дух достигает своего высшего самопознания. Религия, по Гегелю, упраздняется в конечном счете философией (Гегеля), как совершенной формой познания Абсолюта.

    Взгляд Гегеля на религию является одной из иллюстраций того рационалистического понимания религии, которое особенно часто встречается среди интеллигенции. Религию нередко рассматривают как своеобразную философскую систему, лишь обремененную в силу косности и невежества простых людей обрядами и церемониями, запретами и повелениями. Религия есть не более как особое рационально-эстетическое миропонимание; "только мировоззрение" - вот основной пафос такого взгляда. Все прочее в ней - наносное и ненужное. Отсюда, естественно, и сама душа религии - вера в живого Бога и непосредственное личное духовное общение с Ним - подменяется "компьютерным" рассуждением о Нем. Узость, примитивность такого взгляда на религию обнаруживается хотя бы из следующего сопоставления религиозного и философского познания.

    Для философии инструментом познания истины является логически верная, непротиворечивая система мысли. И сама истина есть результат работы мысли. Для религии же подобная система - не более как одно из возможных, но не обязательных следствий рациональной работы (научное богословие) по осмыслению уже данных в Откровении истин-догматов. И принятие этих истин (вера в них) является лишь необходимой предпосылкой для познания Бога, но не самим знанием. Поэтому, образно выражаясь, философия есть только мысль об истине, религия же есть созерцание ее и жизнь в ней в этом самое принципиальное их различие, не понятое и не замеченное Гегелем и "гегельянцами".

    Обращает на себя внимание и другой гносеологический момент, связанный с философией и религией. Обе они претендуют на правильное понимание бытия, т.е. знание истины. Философия эту истину ищет средствами логики и понятий, религия же ее имеет, и познание ее человеком осуществляется не рассудочным, а опытным путем, соответствующей жизнью. Однако после Гегеля, показавшего своей второй теоремой невозможность доказать непротиворечивость формальной системы средствами самой системы, стало вполне очевидно, что рациональный путь познания не может привести к искомой истине. То есть главный инструмент философии, ratio, в принципе не может претендовать на достоверное познание истины, и тем самым - на решение основного вопроса человеческой жизни: ее смысла и ее блага.

    Христианство же предлагает путь не дискурсивно-логического, а опытного познания истин Откровения и, таким образом, возможность непосредственного убеждения в реальности своих идеалов^[51]. Поэтому христианская религия, как привлекающая все познавательные человеческие способности, а не один ratio, открывает человеку перспективу не только знания смысла бытия, но, в отличие от философии, и полноценного переживания его блага.

 

 

 

 

 

Путь разума в поисках истины.

Глава IV. О бытии Бога

Осипов А.И.

    Нет для человека вопроса более важного, чем вопрос о Боге. Одни за веру в Него умирают в жестоких муках, но не отрекаются. Другие жестоко мучают и убивают за ту же веру и не раскаиваются. Одни утверждают, что познали Его бытие, и доказали это самой жизнью и смертью. Для других это не более как фанатизм, требующий беспощадного искоренения. Что движет этими людьми? Кто прав?

    Есть два способа познания вещей. Один непосредственное видение. Он в жизни - основной и в религии тоже. Другой - путь логических доказательств. Он - вспомогательный. Он - для тех, кто еще не имеет своего опыта, но хочет его иметь.

    Сравнительно небольшой процент людей имеет религиозный опыт, открывающий человеку Бога. Большая часть человечества не знает, а только верит в бытие или небытие Бога. Но есть и ищущие "точного знания". Им нужны аргументы, доказательства, чтобы оправдать те усилия, которые потребуются для приобретения опыта богопознания. Однако что такое доказательство, что оно предполагает и что может дать?

§1. Доказательство

 

    1. Понятие о доказательстве

    Во-первых, следует различать доказательства в широком и узком смыслах. Доказательство в широком смысле - это любая процедура установления истинности какого-либо суждения, как с помощью логических рассуждений, так и посредством одного лишь восприятия и узнавания объектов, действующих на органы чувств, и ссылки на такое восприятие.

    Доказательство в узком смысле - это такое оправдание истинности суждения, которое включает какие-либо рассуждения; оно состоит, прежде всего, в установлении отношения логического следования доказываемого суждения из некоторых исходных суждений, истинность которых уже была установлена в предшествующем познании. Исходные суждения доказательства в узком смысле называются его посылками, или основаниями, или аргументами, или доводами, а то суждение, обоснование истинности которого является его целью, - тезисом доказательства, или его заключением.

    Именно в этом узком смысле понимается термин "доказательство" в формальной логике.

    Во-вторых, существуют большие различия между доказательствами в различных областях человеческого мышления (научного, общественного и т.д.). Эти различия выражаются в разном характере оснований и тезисов доказательств.

    С точки зрения участия опыта в доказательстве, из всей области научного познания, естественно, выделяются науки, в которых опытные данные используются непосредственно в виде суждений, оправданных посредством чувственного восприятия, и науки, в которые опытные данные входят в обобщенной, отвлеченной и идеализированной форме.

    В число наук первого рода входят естественные науки: основанные на экспериментах разделы физики, химические науки, биология, геология, астрономия и др., - а также науки об обществе: такие как археология, всеобщая история и пр. Доказательства, опирающиеся на опыт (косвенный и прямой), называются эмпирическими, или опытными. Они, в основном, состоят из индуктивных умозаключений.

    К наукам второго рода относятся: математика, современная формальная логика, некоторые области кибернетики и теоретической физики это науки дедуктивные. В этих науках непосредственным предметом рассмотрения являются не чувственно воспринимаемые вещи, а т.н. абстрактные объекты (понятия), как, например, математическая абстракция точки, не имеющая физических размеров, абстракция идеально правильных геометрических фигур и т.п. Эти объекты не обладают чувственной наглядностью. Уже по этой причине в дедуктивных науках не могут применяться опытные индуктивные доказательства.

    2. Доказательство и истинность

    Целью доказательства является установление истинности тезиса. Однако истинность суждения, обоснованного посредством доказательства, как правило, не носит безусловного характера, т.е. в большинстве случаев доказанное суждение представляет собой лишь относительную истину. Относительность истинности доказанных суждений вытекает, во-первых, из того, что основания доказательства - это особенно ясно видно в эмпирических науках - лишь приблизительно верно отражают действительность, т.е. в свою очередь являются относительными истинами;

    во-вторых, применимость данной логики к одному кругу объектов еще не означает применимости ее к другому, более широкому кругу. Например, логика, применимая к конечным объектам, может оказаться неприменимой к объектам бесконечным. Так, средневековые ученые считали парадоксом тот факт, что множество всех натуральных чисел равномощно своей собственной части - множеству всех четных чисел. Их ошибка проистекала оттого, что свойства конечных объектов они пытались распространить на бесконечные объекты;

    в-третьих, существует целый ряд понятий, которые, не будучи четко определены, могут приводить к противоречиям при их использовании в рамках обычной человеческой логики. Например, понятие всемогущества Божия, неверно понимаемого как неограниченная способность совершать любые действия, приводит к парадоксам, подобным известному парадоксу о возможности сотворения Богом камня, которого Он не может поднять.

    Отсюда становится очевидной необходимость выяснения непротиворечивости данной системы понятий и аксиом для того, чтобы гарантировать истинность доказанных в ней суждений. Но доказательство непротиворечивости является очень трудной задачей даже для формальной арифметики. В частности, как доказал Гёдель, утверждение о непротиворечивости данной формальной системы в рамках самой системы недоказуемо, если она непротиворечива. Великий немецкий математик Гильберт (умер в 1943 г.) сокрушался по этому поводу: "... Подумайте: в математике, этом образце достоверности и истинности, образование понятий и ход умозаключений... приводят к нелепостям. Где же искать надежность и истинность, если даже само математическое мышление дает осечку"^[52]. То же самое относительно философского познания пишет наш современный философ: "Развитие теории познания показало, что никакая форма умозаключений не может дать абсолютно достоверного знания"^[53].

    3. Об относительности эмпирических доказательств

    Эмпирические доказательства в конечном счете апеллируют к опыту, т.е. к тому, что непосредственно или опосредованно (через прибор, например, или веру авторитету) познано людьми. Именно опыт является наиболее надежным критерием истинности, а не теоретические соображения, сколько бы правдоподобными они ни казались. В журнале "Знание сила"^[54] были помещены заметки, в которых остроумно "доказывалось", что жираф - это миф, потому что, говорилось там в частности, животное, обладающее столь длинной шеей, не имело бы никаких шансов выжить в процессе длительной эволюции и борьбы за существование. Еще более замечательными примерами являются знаменитые парадоксы Зенона, "доказывающие", например, отсутствие движения в мире. Эти парадоксы-доказательства не имели разрешения 2,5 тыс. лет, не поколебав в то же время ни в ком уверенность в существовании движения. Что же явилось причиной столь скептического отношения к выводам, казалось бы, бесспорных логических доказательств? - Опыт. Эти доказательства противоречили опыту, и потому в истинность их никто не верил, ибо "окончательное доказательство истинности выдвинутых положений дает... лишь их практическая проверка"^[55].

    Однако и не любой опыт может быть надежным аргументом. Особенно малой убедительностью обладает единичный опыт. Не всегда легко доказать достоверность самого опыта, правильность проведения эксперимента и учета всех факторов, определяющих его результаты. Наконец, как в опыте естественном, так и в опыте искусственном (эксперименте) результаты часто можно истолковать произвольно.

    В этом заключается относительность эмпирических доказательств. Однако они остаются самыми достоверными и основными во всех естественных науках.

    4. Выводы

    Итак, доказательство есть обоснование истинности (или ложности) известного утверждения. Доказательство, устанавливающее ложность тезиса, называется опровержением.

    Доказательствами в полном смысле слова являются лишь доказательства в математике и логике, сомнения в истинности которых практически исключены, по крайней мере для современного человека. Но эти доказательства имеют дело с идеализированными понятиями, символами, ничего общего не имеющими с реальными объектами, хотя, по-видимому, и находящимися с ними в некотором соотношении. Опытные (эмпирические) доказательства уже не имеют такой силы логической убедительности. В области физических явлений труднее достичь математической очевидности: недостаточность фактов, являющихся исходными аргументами, сложность и многообразие причин, вызывающих то или иное явление, - все это заставляет использовать в доказательстве недостаточно обоснованные посылки, в результате чего снижается достоверность выводов. Еще труднее вести доказательства в области исторической, а также в вопросах философских, мировоззренческих. К этим последним относится и вопрос о бытии Бога^[56].

    Относительность доказательств никогда, однако, не служила препятствием для человеческого сознания к исканию истины через сравнительную оценку аргументов двух основных взаимоисключающих мировоззрений: религиозного и атеистического. Истина может быть только одна: или есть Бог и, следовательно, есть вечность и смысл жизни, или нет Бога, нет вечности и бессмыслица смерти ожидает человека. Каковы доводы обоих мировоззрений? Рассмотрим сначала наиболее известные аргументы "против бытия Бога".

§2.Бога нет, потому что...

 

    1. ...Наука доказала, что Бога нет

    Однако научного доказательства небытия Бога не существует и принципиально не может существовать, по меньшей мере, по следующим трем причинам.

    Во-первых, религия своим "объектом" познания имеет мир трансцендентный, духовный, Самого Бога. Наука же (естествознание в целом), по определению, занимается изучением лишь этого, посюстороннего мира^[57]. Поэтому все основные истины религии в принципе не могут быть предметом научного опровержения.

    Во-вторых, каждая из наук, исключая смежные, имеет свою собственную область изучения и потому не может опровергать выводы других наук. Религия - это совершенно особая наука, наука Богопознания. Тем более она находится вне поля суждений каких-либо отдельных или всех вместе взятых естественных наук. (Это не относится к т.н. научному богословию, которое может касаться любых проблем этого мира и тем самым вступать в соответствующие отношения с другими науками. Например, те или иные попытки научно-богословской интерпретации происхождения и развития мира могут, естественно, оказаться научно не корректными.)

    В-третьих, знать по существу о том, что доказывает и что опровергает наука, могут лишь люди науки, ученые. Поэтому факт наличия огромного числа крупнейших ученых, прежних и современных, верующих в Бога и во Христа, является очевидным доказательством того, что наука по меньшей мере не опровергает бытия Божия. Достаточно привести лишь некоторые имена всемирно известных верующих ученых: каноник Н.Коперник (умер в 1543 г.), совершивший переворот в астрономии; И.Кеплер (умер в 1630 г.), обосновавший гелиоцентрическую систему; Б.Паскаль (умер в 1662 г.) - физик, математик, религиозный мыслитель, основоположник классической гидростатики; И.Ньютон (умер в 1727 г.) физик, математик, астроном; М.Ломоносов (умер в 1765 г.) - ученый-энциклопедист; Л.Гальвани (умер в 1798 г.) - физиолог, один из основоположников учения об электрическом токе; А.Ампер (умер в 1856 г.) - один из основоположников электродинамики; А.Вольта (умер в 1872 г.) - также один из основателей учения об электричестве; Г.Мендель (умер в 1884 г.) - августинский монах, основоположник генетики; Ж.Дюма (умер в 1884 г.) основоположник органической химии; С.Ковалевская (умер в 1891 г.) - математик; Л.Пастер ( умер в 1895 г.) - основоположник современной микробиологии и иммунологии; А.Попов (умер в 1906 г.) изобретатель радио; Д.И.Менделеев (умер в 1907 г.) создатель периодической системы химических элементов; И.Павлов (умер в 1936 г.) - отец физиологии; П.Флоренский (умер в 1937 г.) - священник, богослов, ученый-энциклопедист; В.Вернадский (умер в 1945 г.) - основоположник геохимии, биогеохимии, радиологии и учения о биосфере; Э.Шредингер (умер в 1955 г.) - один из создателей квантовой механики; Б.Филатов (умер в 1956 г.) - офтальмолог; Л.Бройль (умер в 1987) - один из создателей квантовой механики; Ч.Таунс (умер в 1988 г.) - один из создателей квантовой электроники; и многие другие.

    В-четвертых, с точки зрения современной науки, "на любом уровне развития цивилизации наши знания будут представлять лишь конечный островок в бесконечном океане непознанного, неизвестного, неизведанного"^[58]. Но если научные знания никогда не смогут дать человеку возможность охватить все бытие в целом, следовательно, никогда в принципе нельзя будет научно утверждать и небытие Божие (даже если бы Бога не было). Атеизм, таким образом, оказывается концепцией, прямо противоречащей одному из самых элементарных научных выводов.

    2. ... Мы Его не видим

    Это утверждение по меньшей мере наивно, ибо мы верим в существование очень многого, что никто из людей непосредственно не видел и не может видеть, например: субатомный мир, бесконечную Вселенную, психический мир человека (мышление, эмоции, волевые движения) и т.д. Бог же явился в мир в лице Иисуса Христа, о чем сохранилось много исторических свидетельств. Познали с несомненной достоверностью бытие Божие и очень многие "чистые сердцем" (Мф. 5, 2) люди в своем личном опыте. Поэтому вопрос должен ставиться не о факте ведения Бога, а об условиях этого видения.

    3. ... Библия содержит в себе много противоречий

    Но, во-первых, наличие противоречий могло бы иметь значение для отрицания богодухновенности Библии, а не решения вопроса о бытии Бога. Во-вторых, эти т.н. "противоречия", будучи ничтожны и количественно, и по существу, нигде не касаются главного - истин веры и жизни, лишь в силу которых Библия является Писанием Священным.

    4. ...Мир полон страданий

    Это сомнение наиболее распространенное. Основная его ошибка состоит в том, что оно исходит исключительно из посюстороннего понимания смысла жизни. И оставляется без внимания христианское учение о том, что конечным смыслом и вечным благом человеческой жизни является вечная жизнь в Боге. Кроме того, здесь не учитывается исповедуемая христианством свобода воли человека и отсюда обусловленность жизни, внутренней и внешней, характером и степенью духовно-нравственной чистоты человека и общества.

    "Бог спасает нас, - говорят святые отцы, не без нас", т.е. Он не насилует воли человека. В то же время Откровение говорит, что Бог есть само Бытие (Исх. 3, 14; Ин. 2, 13), и Его свойства, многообразно выражаясь в духовном и физическом мире, являются для мира непреложным законом, жизненное соответствие которому приносит благо человеку, отступление же влечет болезни и страдания. Ненормальность (беззаконность) жизни всегда порождает страдание, которое должно бы понуждать разумное существо, человека, искать его причины не только в мире физическом, но и духовном, с тем чтобы не подпадать под действие их законов.

    Но, к сожалению, человек, исследуя мир материальный, не уделяет одновременно должного внимания духовной области жизни и поэтому непрерывно нарушает ее законы, получая, естественно, в ответ самые неожиданные удары совне и изнутри. Учение Церкви говорит вполне определенно: всякий грех влечет за собой страдание. То есть скорби и страдания человек причиняет сам себе своими страстями: самолюбием, алчностью, плотоугодием, гордостью... которые и порождают ссоры, вражду, убийства, войны и т.п. "Бог... не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью" (Иак.1, 13-14). Преп. Антоний Великий пишет об этом: "Бог благ и бесстрастен, и неизменен. Если кто, признавая благословенным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однако же, как Он (будучи таковым) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним; то на это надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом - по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога - по несходству с Ним. Живя добродетельно - мы бываем Божиими, а делаясь злыми - становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, - есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения"^[59].

    С другой стороны, цель земной жизни человека, по христианскому учению, состоит в подготовке к вечности, подготовке, требующей большого напряжения, нередко страданий. Как ребенку для будущей сознательной жизни, так и каждому человеку для будущей вечной жизни необходимы труд, подвиг и испытания ("наказания"), воспитывающие его дух, дающие ему возможность увидеть зло, поразившее человеческую природу, и необходимость Спасителя для ее исцеления. Апостол Павел пишет: "Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец?.. Те (родители) наказывали нас по своему произволу для немногих дней; а Сей - для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности" (Евр. 12; 7, 10-11).

    Иную природу имеют страдания детей, праведников и вообще святых и невинных людей. Их страдания являются жертвенными, поскольку обусловлены они в основном не личными грехами, но грехами "ближних" (Лк. 10, 25-37) и проистекают из духа любви, пребывающего в каждом чистом, святом сердце. Ибо как в живом теле здоровые члены сострадают больным и восполняют, насколько это возможно, их функции, так и в живом организме человеческого общества происходит подобный же процесс сострадания (сознательного, как у подвижников, героев, или неосознанного на земле, как у детей) духовно здоровых его членов больным. Смысл и значение этих жертвенных страданий для самих мучеников, как и для тех, за кого они страдали, могут быть осознаны только с точки зрения вечной жизни. Об этом пишет св. апостол Павел: "Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас" (Рим. 8, 18). Эти страдания подобны тем "невинным" страданиям, на которые идут люди, отдавая свою жизнь за других, или отдавая свою кровь, свои здоровые органы тяжело пострадавшему. Они жертвуют, часто даже радуясь такой возможности и не спрашивая, виновен пострадавший в своем несчастий или не виновен, и справедливо ли страдать за него или не справедливо, ибо любовь не знает подобных вопросов и ее цель одна - спасти человека от смерти. Как и "Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных" (1 Пет. 3, 18).

    Отсюда можно видеть, что вопрос к христианству о т.н. невинных страданиях, свидетельствующих будто бы против бытия Бога-Любви, является псевдовопросом. Он поставлен из непонимания природы этих страданий и попытки осмыслить их с точки зрения правовой, их "неправды", "невинности". В действительности же этот вопрос относится к духовно-нравственной сфере жизни и уясняется лишь исходя из основного ее закона - любви, важнейшее свойство которой - жертвенность. Только с признанием Бога Любви и вечной жизни личности и можно увидеть глубокий положительный смысл всех человеческих земных страданий, и особенно нравственное величие страданий друг за друга и праведника за неправедных - во имя вечного царства любви, вечной правды и радости.

    Напротив, если такого Бога нет и вечности нет, то все эти невинные (!) страдания являются, следовательно, игрой слепых сил природы, каких-то случайностей или безнаказанным произволом человеческой жестокости. Какой же смысл, спрашивается, имела жизнь этих невинных страдальцев и эти несправедливые, часто жестокие и бессмысленные мучения для самих пострадавших? После страданий - смерть? И в этом весь атеистический "смысл" их страданий и их жизни?!^[60]

    Таковы основные и наиболее часто встречающиеся возражения против признания бытия Бога. Какова сила их логики и аргументации, было отчасти показано. Но важно подчеркнуть следующее. Для каждого ищущего человека необходимо уже сейчас знать, что он должен сделать, чтобы самому убедиться - есть Бог или нет Его. И если религия предлагает таковые средства человеку, то атеизм не только не имеет их, но и в принципе не может иметь. Ибо для того, чтобы познать небытие Бога, необходимо прежде познать все бытие в целом, что исключено с точки зрения науки, и самого атеизма ввиду бесконечности познаваемого мира. Поэтому на вопрос: "Что я должен сделать, чтобы убедиться в небытии Бога?" - атеизм может дать лишь один беспристрастный и объективный ответ: "Иди тем путем, который указывает религия, и тогда убедишься в ..." Замечательно, что и религия, и атеизм вместе (!) предлагают один и тот же путь для решения первостепенной важности вопросов: о бытии Бога, о смысле жизни, - и он состоит в призыве к практической проверке человеком религиозных условий богопознания.

§3. Бог есть

 

    Однако и в чисто теоретическом плане существуют аргументы, которые помогают непредубежденному человеку увидеть, что признание бытия Бога есть не плод фантазии человеческого сознания, но единственный логически оправданный постулат в разрешении вопроса о смысле человеческой и мировой жизни. Некоторые из этих аргументов теперь рассмотрим.

    1. Космологический аргумент

    Космологический аргумент (от греч. o kosmoV - космос; порядок, мироздание, мир) наряду с телеологическим был высказан уже древнегреческими философами Платоном (умер в 347 г. до н.э.), Аристотелем (умер в 322 г. до н.э.) и другими древними мыслителями. Впоследствии его развивали многие. Он основан на принятии причинности как всеобщего закона бытия. Исходя из этого закона делается вывод, что, следовательно, должна быть первопричина и самого бытия, то есть всего существующего. Таковой причиной, естественно, может быть лишь то сверхбытие, которое уже ничем не обусловлено, существует вечно (т.е. является "причиной" бытия самого себя). Это сверхбытие и есть Бог.

    Условность этого аргумента заключается в том, что само понятие причинности и объективная присущность ее явлениям жизни мира трактуются в истории философии очень различно. Английский философ Д.Юм (умер в 1761 г.) и немецкий И.Кант (умер в 1804 г.) отвергали, например, объективное существование причинности в мире: первый считал ее делом нашей привычки, второй - априорным качеством рассудка. Современная физика также предлагает нам ряд явлений, где обычные причинно-следственные отношения, по-видимому, нарушаются. Н.Бор (умер в 1962 г.), В.Гейзенберг (умер в 1976 г.) и П.Дирак (умер в 1984 г.) - представители двух направлений в квантовой механике - утверждают, что причинность в области атомных и субатомных явлений потеряла свое значение^[61], что в мире атомов господствуют статистические закономерности, но не причинные. Таким образом, детерминизм, кажется, не является всеобщим законом в мире. Но в таком случае должен ли мир в целом иметь причину своего бытия? Большинство ученых и мыслителей все же рассматривают причинность как универсальный закон макромира:

    Однако вопрос о первопричине или начальных условиях бытия ставится в настоящее время по-прежнему только философией, но не естественными науками, в частности физикой. Как замечает академик Я.Зельдович, "до сих пор физика имела дело с законами, в которые нужно было подставлять начальное условие. Сам же вопрос о начальных условиях лежит пока вне физики. И если не принимать постулата о том, что изначальное дано какой-либо божественной силой, то надо найти научный подход к проблеме выбора начальных условий"^[62].

    Научного же решения вопроса об "изначальном" (первопричине мира) нет. Поэтому едва ли будет несправедливым постулировать в качестве наиболее вероятной причины мира Бога как его Творца и Перводвижителя (Аристотель). Хотя, конечно, невозможно в границах только космологического аргумента полностью исключить и другие варианты понимания первопричины, например мировую душу стоиков или бессознательное Гартмана (немецкий философ, умер в 1906 г.) и др.

    2. Телеологический аргумент

    Телеологический аргумент (греч. telew - оканчивать, доводить до совершенства, до конца; o logoV - слово, суждение, доказательство, разум) - аргумент, основанный на разумности, совершенстве наблюдаемого мира. Он является одним из наиболее распространенных в силу своей простоты и убедительности. Он известен с глубокой древности. Его знает религиозно-философская мысль едва ли не всех времен и всех народов земли. Существо его сводится к следующему. Устройство мира и его жизнь как в отдельных частях, так и в целом (познанном) поражают своей гармоничностью и закономерностью, свидетельствующими о целесообразности и, следовательно, разумности действия силы, его созидающей. Отсюда и соответствующий вывод: мир устроен таким Разумом, который должен обладать необыкновенным могуществом и сверхсовершенством, т.е. им может быть только Бог.

    С формально-логической стороны это рассуждение не абсолютно в том отношении, что оно основывается на неполной индукции: утверждение о закономерном устройстве всего мира и всех его частей не может быть доказано, хотя нет и никаких оснований отрицать его. Кант сдержанно относился к этому аргументу, потому что, исходя из своей системы, говорил о закономерности не мира, а рассудка: "Рассудок не черпает свои законы (a priori) из природы, а предписывает их ей"^[63], - утверждал он.

    Однако закономерность, наблюдаемая в мире, всегда поражала всех естествоиспытателей и мыслителей, в том числе и самого Канта, приводя их к мысли о бытии Божественного Творца. Вот несколько .высказываний видных современных ученых об этом. "Равновесие между гравитационными и электромагнитными взаимодействиями внутри звезд, - пишет П.Девис, соблюдается почти с немыслимой точностью. Вычисления показывают, что изменение любого из взаимодействий всего лишь на 10^-40 его величины повлекло бы за собой катастрофу для звезд типа Солнца"^[64]. Профессор М.Рьюз, рассуждая о возможной первопричине мира, пишет: "Понятие о такой причине возвращает нас, по сути дела, к признанию Высшей силы того или иного рода, которую вполне можно именовать Богом. Кстати говоря, мне кажется, что эта аргументация подпадает под класс доводов, традиционно известных как телеологические". И продолжает: "Вообще же, предположение, что за покровом наличного бытия вселенной, за ее организацией должен скрываться некий Разум, начинает казаться в наши дни все более правдоподобным"^[65]. Еще одно высказывание принадлежит известному американскому ученому Ральфу Эстлингу, который, комментируя т.н. антропный принцип, писал: "Абсолютно во всем, начиная от постоянных, определяющих гравитационные, электромагнитные, сильные и слабые ядерные взаимодействия, и вплоть до основных биологических предпосылок, мы обнаруживаем, что космос в целом, наше Солнце в частности, и в особенности Земля настолько точно подогнаны к нам, что неизбежно напрашивается вопрос: а не Бог или кто-то еще с аналогичным именем создал все это, прежде всего имея в виду нас? Это слишком много для совпадения, даже для чуда, чтобы назвать это чистой случайностью"^[66].

    Наш крупный ученый академик Л.С.Берг (умер в 1950 г.) писал: "Основной постулат, с которым естествоиспытатель подходит к пониманию природы, - это тот, что в природе вообще есть смысл, что ее возможно осмыслить и понять, что между законами мышления, с одной стороны, и строем природы - с другой, есть некая предустановленная гармония. Без этого молчаливого допущения невозможно никакое естествознание"^[67]. Иными словами, основанием науки является вера ученого в разумность мира. Эту мысль очень четко выразил А.Эйнштейн: "Моя религия - это глубоко прочувствованная уверенность в существовании Высшего Интеллекта, который открывается нам в доступном познанию мире"^[68]. Приведенное высказывание хорошо соотносится со словами апостола Павла: "Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы" (Рим. 1, 20).

    Ценность телеологического аргумента в том и состоит, что он ставит человека перед альтернативой: признать ли Разум причиной удивительных законов, по которым столь целесообразно устроен мир, или же таковой причиной считать слепой случай^[69]

    3. Онтологический аргумент

    Онтологоческий аргумент  (греч. wn, ousa, on - причастия м., ж., и ср. рода наст. времени от eimi - быть, существовать) - аргумент, исходящий из идеи совершенного Существа. Логика его такова: если в нашем уме есть понятие о Существе всесовершенном, то такое Существо необходимо должно существовать, поскольку, не имея признака бытия, Оно не было бы всесовершенным. Мы мыслим Бога Существом всесовершенным, следовательно, Он должен иметь и свойство бытия.

    Впервые этот аргумент сформулировал архиепископ Ансельм Кентерберийский (умер в 1109 г.). Р.Декарт (умер в 1650 г.) дополнил его мыслью о том, что нельзя представить себе происхождения в человеке самой идеи Бога без Его реального существования^[70]. Лейбниц (умер в 1716 г.) присоединил к нему довод о том, что Бог должен существовать, поскольку в понятии о Нем не содержится внутренних противоречий. Русский философ С.Н.Трубецкой (1862-1905 гг.), исходя из понятия Бога-Абсолюта, понимаемого как "всеединое бытие", принимал онтологический аргумент за основу в вопросе о бытии Бога.

    4. Психологический аргумент

    Психологический - от греческого слова h yuch - душа, дух, сознание. Основная идея его была высказана еще блаженным Августином (умер в 430г.) и развита Декартом. Сущность его заключается в следующем. Поскольку идея Бога как Существа всесовершенного, вечного присутствует в человеческом сознании, а таковая идея не могла произойти ни от впечатлений внешнего мира, как глубоко отличного от представлений о Боге^[71], ни как результат чисто мыслительной деятельности человека, его психики^[72], - следовательно, источник этой идеи принадлежит Самому Богу. Подобную мысль высказывал в свое время знаменитый римский оратор, государственный деятель и мыслитель Цицерон (умер в 43г. до н.э.), который писал: "Если бы истина бытия Божия не была понята и признана в нашей душе, то одно мнение не могло бы ни быть постоянным, ни подтверждаться давностью времени, ни состариться вместе с веками и поколениями людей: ибо мы видим, что прочие вымышленные и пустые мнения с течением времени исчезли. Кто теперь думает, что существует гиппокентавр или химера?.. Время изобличает мнения ложные, подтверждает истины природные"^[73].

    Аргумент этот приобретает особую значимость в связи с историческим аргументом.


    5. Исторический аргумент

     На этот аргумент, как на самый надежный, ссылается уже Цицерон. "Мы считаем, - говорит он, - нужным указать на то, что нет племени столь дикого, нет человека, настолько потерявшего сознание о нравственных обязанностях, душу которого не освещала бы мысль о богах. Многие о богах думают неправо, но это обыкновенно происходит от нравственного развращения и порочности: все однако же убеждены в том, что есть сила и природа божественная. И такое признание не от предварительного уговора и соглашения людей; это памятование о богах утвердилось не в силу государственных постановлений или законов, но во всяком этом деле единомыслие всех народов должно быть почитаемо законом природы"^[74].

    Подобное же пишет и известный греческий писатель, философ Плутарх (умер в 120 г.): "Обойди все страны, ты можешь найти города без стен, без письменности, без правителей, без дворцов, без богатств, без монеты, но никто не видел еще города, лишенного храмов и богов, города, в котором не воссылались бы молитвы, где не клялись бы именем божества..."^[75].

    Действительно, истории не известно ни одного атеистического племени. Чем же можно объяснить этот уникальный факт? Поскольку все атеистические гипотезы, предлагающие различные варианты т.н. "естественного" происхождения идеи Бога в сознании человека, оказались несостоятельны^[76], то остается лишь одно и последнее - признать, что эта идея, которой жило все человечество всю историю своего существования, не есть плод "земли", но имеет своим источником Самого Бога.

    6. Нравственный аргумент

    Этот аргумент в зависимости от принимаемого основания имеет два вида. Один из них исходит из факта присутствия в человеке идеи и чувства нравственного (т.н. "нравственного закона"^[77], другой - из идеи нравственного и духовного совершенства человека как высшей цели, к которой стремится нравственное существо.

    Первый вид. То, что в нас существует нравственный "закон", повелевающий делать добро и осуждающий в голосе совести зло, - несомненный факт. В этом убеждает личный опыт, опыт окружающих, существование общественного мнения, законов, заповедей и т.д. Каков источник этого закона?

    По этому вопросу имеются разные точки зрения. Основными из них являются: биологическая, автономная, социальная и религиозная.

    Биологическая точка зрения объясняет возникновение нравственного закона в человеке его стремлением к удовольствию и пользе, которые, таким образом, являются единственными критериями различения добра и зла. С этой точки зрения все, что дает человеку возможность наилучшим образом "устроиться в жизни" и приносит наибольшие наслаждения, - хорошо и нравственно, и, напротив, все, что мешает этому, - плохо. Предпосылкой подобного взгляда на нравственность является то обстоятельство, что человек рассматривается здесь не более как животное (только с компьютером в голове), в котором нет и не должно быть ни души, ни присущего человеческой природе стремления к истине, красоте, правде, любви бескорыстной... к Богу. Полнота т.н. счастья на земле - вот единственное божество, которому в жертву приносится все: и совесть, и правда, и отцы, и дети.

    При всем примитивизме и неприглядности этой точки зрения, рассматривающей жизнь и нравственность чисто утилитарно, она у значительного числа разумных существ, даже, по-видимому, не согласных с таким пониманием жизни, является основной жизненной установкой. Причина понятна: "кожа" побеждает ум. Очевидно, что этот взгляд не только чисто волюнтаристски исключает "вертикальное" измерение человеческого сознания, в силу которого человек в поисках истины, в борьбе за правду нередко оставляет и богатство, и славу, и наслаждения, но в нем игнорируется и самая элементарная действительность этой жизни, прямо и непрерывно показывающая, на каком тончайшем волоске висит любое человеческое благополучие: всего один "не вовремя" лопнувший сосудик лишает человека во мгновение ока всех благ и наслаждений, самой жизни.

Не штык, так клык,
Не сугроб, так шквал
В бессмертье, что час - то поезд.

М.Цветаева.

    Поэтому подлинное кредо этого понимания жизни: "Мы живем один раз, и после нас хоть потоп", - звучит как насмешка над разумом и смыслом, как "пир во время чумы", ибо человеку предлагается, по существу, не более как насладиться мигом полета... в пропасть (закрыв при этом покрепче глаза).

    Вполне очевидна и другая ошибка этого взгляда. В любом человеческом обществе далеко не каждый поступок, который приносит наслаждение или пользу его совершившему, считается нравственным. Часто, напротив, он рассматривается как аморальный и противозаконный. И даже в самых "свободных" цивилизациях, дошедших, кажется, до предела моральной "освобожденности" человека, все же остается идея его нравственного достоинства и совершенства, состоящая, "как ни странно", в господстве личности над низменными инстинктами и чувственным эгоизмом. И во все времена нравственный закон давал себя знать в практической жизни народов, требуя часто от человека во имя "каких-то" высших идей и чувств не только отречения от удовольствий, но и жертвы самой жизнью, жертвы нередко прямо "вредной" с точки зрения общественной пользы.

    Автономная гипотеза, в лице Канта, находит, что человек, как существо разумное и абсолютно свободное, сам устанавливает себе нравственный закон, который независим от каких-либо внешних по отношению к нравственности условий, интересов и целей. Кант тем самым утверждает такую самостоятельность личной совести, которая формулирует всеобщие и общеобязательные нравственные нормы исключительно по внутреннему убеждению. Этот нравственный принцип, которым должны руководствоваться все люди, Кант назвал категорическим императивом. Он имеет две взаимодополняющие формулировки. Первая: "Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом" и другая формулировка: "Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству"^[77].

    Идея автономной этики естественно вытекает из деистических воззрений Канта. Но в этом и ее уязвимость. Из признания Бога Творцом следует, что все законы (физические, биологические, психологические, рациональные, нравственные, духовные) "даны" Богом, а не созданы волею человека. И в этом качестве они существуют постольку, поскольку сохраняется единение "узла творения" - человека - с Богом. Профессор Московской Духовной Академии В.Д.Кудрявцев (умер в 1892 г.) справедливо писал: "Истинный источник закона нравственного, так же как и прочих законов нашей природы,.. вне нас, в той высочайшей природе, которой мы обязаны своим существованием, - в Боге. О независимом от человека происхождении нравственного закона говорит как психологический опыт, указывающий на существование в нас этого закона прежде и независимо от каких-либо определений нашего разума и воли, вызвавших его появление, так и идеальный характер этого закона, необъяснимый из данного состояния человеческой природы"^[78]. Нравственный закон всегда оказывается шире и выше тех норм, которыми человек хотел бы регламентировать свою жизнь, и этот закон он не в силах отменить при всем своем желании: голос совести часто слышат самые закоренелые преступники, избравшие себе иной закон жизни.

    Социальная точка зрения исходит из той основной идеи, что нравственный закон порождается социальной жизнью людей. Он диктуется интересами доминирующих групп и классов и возникает и изменяется в ходе исторического развития общества. Источником нравственного закона, совести в человеке является общество.

    Данная точка зрения представляет собой не что иное, как синтез предыдущих двух гипотез. И основная ее идея выглядит весьма неубедительно.

    Во-первых, моральные нормы, обусловленные социальным фактором, ни в коей мере не исчерпывают присутствующего в человеке нравственного закона. В человеческом обществе не существует того биологического детерминизма, который находим, например, у животных и насекомых, ведущих "социальный" образ жизни (слоны, обезьяны, пчелы, муравьи и т.д.). В человеческой природе доминирует другой фактор - свобода воли, которая практически никогда не может до конца "вместиться" ни в какую социальную среду, поскольку всегда предполагает возможность нравственных деяний, выходящих за границы нормального и законного в обществе.

    Существует множество примеров, когда люди самых разных цивилизаций, культур, классов и обществ имели одинаковые моральные воззрения, а люди одного общества - различную мораль. Сами муки совести возникают большей частью по мотивам личного характера. Ф.М.Достоевский в своем романе "Преступление и наказание" прекрасно показал это. Студент Раскольников убил старую ростовщицу и ее сестру. Убил, исходя из того, что "не преступление" убить "чахоточную, злую, глупую старушонку", и что "старушка вредна", и что на эти "старухины деньги, обреченные в монастырь", можно сделать "сто, тысячу добрых дел и начинаний". Каков же был результат этого "наполеоновского" плана, этого "не преступления"?

    К величайшему недоумению и ужасу Раскольникова, вопреки всем его самым последовательным и "разумным" доводам, оправдывающим и даже одобряющим убийство этой не более как "вши, таракана... старушонки (да и того не стоит)", он вдруг ощутил жестокую боль в душе. И не потому совсем, будто он считал, что совершил преступление против общества, закона и т.д., и не потому, что ему жалко стало старуху, - ничего этого не было. Он сам не понимал, откуда и почему пришла эта внутренняя страшная кара.

    "Преступление и наказание" - замечательная по своей силе и яркости иллюстрация того живущего в человеке нравственного закона, действие которого переживает в себе каждый человек в различной лишь степени и из-за различных "преступлений".

    Во-вторых, самоанализ, или, как говорят святые отцы, "внимание себе", раскрывает человеку внутри сердца целый мир, где действительно "дьявол с Богом борется" (Ф.Достоевский), раскрывает мир правды и зла, открывает взору истинные законы жизни души. Перед этим взором все человеческие кодексы, моральные нормы, этика, правила поведения оказываются не более как слабым, подчас весьма искаженным отражением Истины, скрытой в глубине сердца каждого человека. Это говорит о том, что социальная среда есть лишь фактор, вызывающий в человеке осознание присутствующего в нем нравственного закона, отчасти выражающегося затем в моральных нормах, кодексах и т.д. То есть общественная жизнь является своего рода "демиургом" определенных нравственных норм, но не творцом самой совести - точно так же, как общественная жизнь не порождает у ребенка дара речи, а лишь является необходимым условием развития этой присущей ему способности, в то время как с обезьяной этого не происходит.

    Нравственное чувство, чувство совести, добра и зла, конечно, первоначально может проявляться лишь в социальной среде, но может только потому, что оно заложено в человеке. Появившееся же и не затоптанное сознательными нечестными поступками, словами и мыслями, это чувство скоро заявляет о себе человеку как об идеале, величие которого неизмеримо превосходит все установленные и принятые обществом моральные нормы.

    Совесть как наиболее очевидное проявление нравственного закона есть нечто совершенно необъяснимое данной гипотезой. Страшный преступник, потерявший не только общественное сознание, но, кажется, и облик человеческий, вдруг начинает испытывать муки совести. И это мучение у него возникает совсем не по социальным мотивам, но от неожиданного, вопреки его сознанию возникшего видения несоответствия сделанного им в жизни с внутренней правдой, открывшейся в нем. Нужно отвергнуть подобные факты, чтобы утверждать, что нравственное чувство, совесть - продукт исключительно общественной жизни людей и что какие-либо моральные ее нормы исчерпывают содержание всего нравственного закона, присущего человеку.

    Какова особенность христианского взгляда на происхождение нравственного закона в человеке? Она прямо вытекает из библейской антропологии. По библейскому учению, человек является высшим из всех существ, он - образ Бога (Быт. 1, 27) в мире и призван к богоподобному бытию. Идеальная норма этого бытия дана во Христе, в Котором человеческая природа без изменения или растворения была воспринята в нераздельное и неразлучное единство с Божественной природой в Ипостаси Бога Слова, вознесена и "спосажена" одесную Бога Отца (Мк. 16, 19). Это царственное величие, к которому призван человек, не есть, однако, что-то внешнее по отношению к нему, но заложено в творении в саму природу человека ("Царствие Божие внутрь вас есть" - Лк. 17, 21) и раскрывается в нем "по силе жития" (преп. Исаак Сирин, VI в.). Таким образом, нравственный закон, весь "категорический императив", в этом контексте оказывается лишь одним из выражений той полноты духовных даров, которыми изначала наделен человек.

    Однако радикальное повреждение образа Божия, которое произошло в связи с отпадением человека от Бога, не дает практически возможности видеть все то духовно-нравственное величие и богоподобную красоту, которые скрыты в человеке. Постоянно и во всей силе обнаруживается противоположное - то, что Бог изрекает о предпотопном человечестве: "Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих во век, зане суть плоть" (Быт. 6, 3 - славян. Библия). Оправдание греха и возведение его в ранг нормы и закона в личной и общественной жизни (например, порнография, гомосексуализм, рок-музыка, сатанизм), опустошая и обезображивая душу, делают ее мертвой, неспособной к духовному развитию и духовным переживаниям.

    Но всегда были в человечестве те, которые оказывались способными поверить в реальность Царства Божия, открывающегося в исцеленной душе человека, поверить во Христа и Христу и возлюбить Его больше души своей (Мф. 10, 39). Эти верующие - святители и преподобные, мученики и праведные, юродивые Христа ради и безвестные подвижники - засвидетельствовали жизнью и смертью своей, каков и Кем дан духовный и нравственный закон, "внутрь" души и каким бесконечно прекрасным и совершенным делает он человека, исполняющего его.

    Второй вид нравственного аргумента предложен Кантом и дополнен профессором В.Д.Кудрявцевым.

    Кант назвал свое рассуждение постулатом практического разума. Это верно отражает характер данного аргумента. Сущность его заключается в следующем.

    Конечная цель, к которой должно стремиться разумно-нравственное существо, есть высшее благо, или, по В.Кудрявцеву, абсолютное совершенство. Его основные свойства: познание Истины (дополнение В.Кудрявцева), осуществление полной добродетельности (святость) и достижение счастья. Эти три элемента охватывают все стремления человека как существа разумного, нравственного и чувствующего. Однако видно, что достижение абсолютного совершенства для человека на земле невозможно. Отсюда возникает вопрос: является ли стремление к нему всеобщим обманом нашей природы или оно имеет реально существующий идеал?

    Если представить первое, то "вся деятельность человека была бы жалким, трагикомическим преследованием теней, стремлением к тому, чего на самом деле и нет"^[79].

    Если полнота знания, добродетели и счастья есть лишь иллюзия нашего сознания, а не реально существующий Идеал, то не только стремление к ним обессмысливается, но и сама жизнь человека теряет всякий смысл. Поэтому, чтобы избежать столь неестественной алогичности понимания нашей природы, с необходимостью требуется признать бытие высочайшего блага как Абсолютного Существа, в Котором человек достигает конечной цели всех своих устремлений. То есть требуется признать бытие Бога.

    С другой стороны, из усмотрения факта несоответствия в земной жизни между степенью добродетельности человека и его счастьем столь же необходимо постулировать бытие Бога как Существа всемогущего, всеведущего и справедливого, Которое хочет и может установить такое соответствие для всех людей в будущем. "Природа, - писал Кант, - не может установить согласия между добродетелью и счастьем. Это побуждает нас признать бытие причины, отличной от природы и не зависящей от нее. Эта причина должна обладать не только силою и могуществом, но и разумом - быть такою силою, которая и по мощи, и по воле, и по уму выше природы. А такое Существо есть только Бог. Он и хочет, и может утвердить союз между добродетелью и счастьем"^[80].

    Неискоренимая же потребность человека в постоянном духовном и нравственном совершенствовании заставляет наш разум, по Канту, с такой же необходимостью постулировать и бессмертие души.

    К вышеизложенным традиционным аргументам в пользу бытия Божия необходимо присоединить еще один, который, возможно, в большей степени, чем предыдущие, отвечает принципам и методу эмпирических доказательств, применяемых в науке. Это так называемый религиозно-опытный аргумент.


    7. Религиозно-опытный аргумент

    Сначала небольшое отступление. "В 1790 году около французского города Жюллек упал метеорит. Мэр составил протокол об этом событии, который подписали 300 свидетелей, и послал а Парижскую Академию. Думаете академики тогда поблагодарили за помощь науке? Ничего подобного. Парижская Академия не только составила объемистый трактат "Об абсурдности падения камней с неба", но даже приняла специальное постановление по этому поводу. Многие музеи выбросили метеориты из коллекций, чтобы "не сделать музей посмешищем". А один из академиков Делюк заявил: "Если даже такой камень упадет у меня перед ногами, и я вынужден буду признать, что я его видел, я добавлю, что поверить в это я не могу". Другой академик Годен добавил, что "подобные факты лучше отрицать, чем опускаться до попыток объяснить их".

    В чем дело? Почему почтенные академики объявили войну метеоритам? Согласно поверьям невежественных людей, камни с неба посылает Господь Бог. "Раз Бога нет - значит, не может быть и камней с неба", - постановили парижские академики.

    Да, нелегкое дело - заставить поверить в новые факты, не укладывающиеся в сложившуюся систему убеждений...

    Если проследить внимательно историю науки, то становится ясно, что вся она - история борьбы с преклонением перед очевидностью, которая всегда выступала от имени житейского здравого смысла. А ведь так называемый здравый смысл есть не что иное, как накопленный и обобщенный веками повседневный опыт людей. Казалось бы, идти против него бессмысленно, ведь он и только он - единственный критерий истины. Лишь с большим трудом люди начинают понимать, что их повседневный опыт вовсе не абсолютен, что он охватывает только некоторые поверхностные стороны событий и явлений, что житейский здравый смысл ограничен, что есть очень много неопровержимых фактов, не укладывающихся в незыблемые, казалось бы, самоочевидные истины"^[81].

    Религия, понимаемая как реальная живая связь человека с Богом, есть, по выражению отцов Церкви, "наука из наук". Таковой она является не только в смысле ее исключительной важности для человека, но и в силу ее естественного соответствия эмпирическим наукам, которые все основываются на опыте и им проверяются. Без подтверждения опытом самая блестящая мысль остается в естествознании не более как догадкой, гипотезой. "Вообще говоря, когда выводы науки расходятся с фактами, предпочтение отдается фактам (при условии, что факты еще и еще раз повторяются)"^[82].

    Бытие Бога является фактом, проверенным "еще и еще" огромное число раз. Люди разных исторических эпох, с глубокой древности и до наших дней включительно, различных рас, национальностей, языков, культур, уровней образования и воспитания, часто ничего не зная друг о друге, с поразительным единодушием свидетельствуют о реальном, невыразимом, глубочайшем личном переживании Бога - именно переживании Бога, а не просто "чего-то сверхъестественного", мистического. При этом одно обстоятельство сближает все эти свидетельства, делает их несомненными научными фактами это совершенно конкретные и принципиально однозначные условия опыта познания Бога.

    Богопознание - это не хаос мистических экстазов и болезненных экзальтаций на почве повышенной нервозности, но по-своему очень точная и сложная наука. В ней есть своя последовательность, свои условия, свои критерии. Как оно осуществляется? Здесь ответим лишь в самой краткой форме. - В бескорыстном искании смысла жизни, в подвиге нравственного очищения себя и покаяния, в понуждении себя к добру ради добра. Это есть то первое необходимое условие, без которого "эксперимент" богопознания не может быть успешным. В Евангелии оно выражено кратко и ясно: "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" (Мф. 5, 8)"^[83].

    Для любой науки достаточно нескольких фактов, чтобы теоретическую догадку сделать общепризнанной истиной. Достаточно нескольким ученым увидеть след элементарной частицы или новую галактику (через приборы или даже отпечатки на фотографии), как уже никто, фактически, не сомневается в их существовании. Какие же, спрашивается, основания отвергать опыт огромного числа ученых, величайших в своей области, свидетельствующих о непосредственном (!), а не через приборы или следы на фотографии, видении Бога? Ученых, которые не только делом или словом, но даже мыслью неспособны были совершить обман или погнаться за славой человеческой; тех, которые творили чудеса, прозревали будущее, перенесли изгнания и ссылки за слово веры и правды, которые претерпели пытки и надругательства, проливали кровь и часто отдавали саму жизнь свою за непоколебимое исповедание Бога и Христа? Все это говорит не о голословной их вере в Бога, не о мнении, не о принятой гипотезе или простой традиции. Нет - это свидетельство глубочайшего убеждения, которое проистекало из непосредственного видения, познания самого Бога этими учеными - подвижниками науки из наук.

    Где же основания для отрицания их опыта видения Бога? Может быть, Павел и Петр, Иустин Философ и Павел Препростый, Иоанн Дамаскин и Макарий Египетский, Александр Невский и Климент Римский, Сергий Радонежский и Андрей Рублев, Серафим Саровский и Игнатий Брянчанинов, Шекспир и Достоевский, Ньютон и Паскаль, Бах и Менделеев, Васнецов и Флоренский... - невозможно перечислить имена только тех, о которых знает весь мир, так, может быть, все они лишь "по традиции" верили в Бога, или были невеждами, "отсталыми", или...?

    Как рассматривать этот грандиознейший в истории человечества опыт? Может быть, необходимо над ним задуматься или и "подобные факты лучше отрицать, чем опускаться до попыток объяснить их?" "Да, нелегкое дело - заставить поверить в новые факты, не укладывающиеся в сложившуюся систему убеждений", к тому же еще требующие духовно-нравственной работы над собой.

    Неужели можно отрицать Бога только потому, что повседневный опыт не дает нам Его? Но известно, что "повседневный опыт вовсе не абсолютен, что он охватывает только некоторые поверхностные стороны событий и явлений, что житейский здравый смысл ограничен, что есть очень много неопровержимых фактов, не укладывающихся в незыблемые, казалось бы, самоочевидные истины". Повседневный опыт вообще не дает нам почти ничего из того, о чем говорят современные ученые, но мы верим их опытам, верим им, не зная их и не имея при этом большей частью ни малейшей возможности проверить их утверждения и выводы. Какие же основания не поверить неисчислимо большему количеству религиозных опытов, засвидетельствованных кристально чистыми людьми? Справедливы слова С.Булгакова: "Основное переживание религии, встреча с Богом, обладает (по крайней мере на вершинных своих точках) такой победной силой, такой пламенной убедительностью, которая далеко позади оставляет всякую иную очевидность. Его можно позабыть или утратить, но не опровергнуть. Вся история человечества, что касается религиозного его самосознания, превращается в какую то совершенно неразрешимую загадку и нелепость, если не признать, что человечество опирается на живой религиозный опыт, т.е. если не принять, что все народы как-то видели и знали свои божества, знали о них не из одного "катехизиса". У пророков Израиля мы постоянно встречаем такие слова: "И сказал мне Бог". Приходилось ли нам когда-нибудь задумываться над этими словами? Пытались ли мы понять их, хотя отдаленно переводя эти слова на свой религиозный опыт? "И сказал мне Бог"! Что это: неужели же только галлюцинация, самообман, шарлатанство, литературный прием, или?.. А если правда... если правда, что написано в этих книгах: Бог говорил, а человек слушал, слышал... Бога, конечно, не физическим органом слуха, но слышал сердцем, всем существом своим, и слово Божие звучало громче, чем все громы мира, убедительнее и достовернее, чем все его разумение"^[84]. И "если бы люди веры стали рассказывать о себе, что они видели и узнавали с последней достоверностью, то образовалась бы гора, под которой был бы погребен и скрыт от глаз холм скептического рационализма"^[85

Назад    На главную

Сайт Апологии Христианства К оглавлению   Назад

 

© 2004, Сайт Апологии Христианства.
URL: http://apologia.narod.ru
E-mail: apolchurch@mail.ru